Читаем Русский быт в воспоминаниях современников полностью

22-го. Вельможи Московские и иностранные Представители явились по приглашению от имени его Царского Величества в новый дворец, освященный вчерашними церемониями в честь Вакха, к богатому Царскому столу на роскошный двухдневный пир. Князь Шереметев, выставляющий себя Мальтийским Рыцарем, явился с изображением креста на груди; нося немецкую одежду, он очень удачно подражал и Немецким обычаям, в силу чего был в особой милости и почете у Царя. Этим последним он навел на себя ненависть Бояр, опасавшихся, что, пользуясь Царским Благоволением, он поднимется на высшую ступень могущества. Человеческой природе врождено взирать завистливым оком на только что приобретших себе счастье, и они особенно стараются положить предел фортуне тех лиц, у кого она достигает апогея. Царь, заметив, что некоторые из его офицеров, стремясь к новизне, носят очень просторное платье, отрезал у них слишком широкие рукава, заметив: «это — помеха, везде надо ждать какого-нибудь приключения: то разобьешь стекло, то по небрежности попадешь в похлебку; а из этого можешь сшить себе сапоги».

Неделю, предшествующую Четыредесятнице, Русские называют Масляницею, так как есть мясо в продолжение ее запрещено, а масло при пище разрешается. Правильнее я должен назвать эту неделю Вакханалиями, потому что во все время ее Московиты предаются сплошному разгулу… Тогда… пропадает всякое уважение к Высшим властям, повсюду царит самое вредное своеволие, как будто преступления, совершенные в это время, не подлежат никакому преследованию ни со стороны суда, ни со стороны беспристрастного закона. Разбойники пользуются такою безнаказанностью, что ни о чем почти и не слышно, как только об убийствах да похоронах. Правда, в определенных местах расставлены караулы, чтобы предупредить подобные бедствия, но часовые пьяны и заражены общими пороками, а потому их не связывает никакая забота, никакой страх. Многие Патриархи с похвальным старанием стремились совершенно искоренить эту порчу нравов, но они могли добиться только того, что отняли у этого гибельного обычая, который продолжался прежде четырнадцать дней, восемь дней. Таким образом, если закоренелое заблуждение не могло поддаться совершенному излечению, то позорное празднество сократилось, и причиняемые им раны стали поэтому легче.

23-го. Пиршество продолжалось вплоть до настоящего дня, причем не позволялось уходить спать в собственные жилища. Иностранным Представителям отведены были особые покои, и назначен определенный час для сна, по истечении которого устраивалась смена, и отдохнувшим надо было в свою очередь идти в хороводы и прочие танцы…

Марта 2. Насколько прошлая неделя была шумной и разгульной, настолько эта тиха и скромна, ил и в силу раскаяния от стольких расходов, или в силу угрызений совести от преступлений, а может быть, и торжественная святость времени столь сильно обуздала и принудила к послушанию людей, только что не знавших удержу и готовых на всякую дерзкую похоть и преступный произвол. Лавки не открывались, торги на рынках были закрыты, присутственные места прекратили свои занятия, судьи не исполняли своих обязанностей; нельзя было вкушать ни льняного масла, ни рыбы; пост был в высшей степени строгим, они умерщвляли плоть только хлебом и земными плодами. Во всяком случае подобная метаморфоза явилась неожиданной и почти невероятной.

«Дневник».

И. Корб
<p>ПЕРВЫЙ ПИР С УЧАСТИЕМ ЖЕНЩИН</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии