Русский быт в воспоминаниях современников

Мы сделали почти половину пути от Херсона до Новомиргорода по негостеприимной степи; проливной дождь шел до самой ночи и принудил остановиться в одном шинке, ради ночлега или по крайней мере пристанища. Хозяин отвел нам грязную комнату, в которой не было ничего кроме скверного стола, изломанного стула, да скамейки. Несмотря на то, мы приказали взять нашу насквозь промокшую перину и другие необходимые вещи и перенести их в сухое место. Это видел хозяин и спросил нас, не думаем ли мы ночевать. Мы отвечали утвердительно. Тогда он стал говорить, с весьма таинственным видом, что не советовал бы нам оставаться у него на ночь; потому что в степи много разбойничьих шаек, которые, заметив где-нибудь проезжих, не упустят случая напасть и не только ограбить путешественников, но и убить. В подтверждение своих слов он привел несколько примеров, случившихся в соседних шинках. Я поблагодарил его за сообщенные сведения, но сказал, что не боюсь и что у меня достанет храбрости твердо противостать с моими людьми всякому враждебному нападению. Хотя рассказы хозяина были, по моему мнению, просто выдумка, но я, однако, счел за нужное принять некоторые меры. Я дал приказание обоим моим солдатам зарядить ружья; повозку, в которой мы ехали, и повозку с аптекою поставить около дома под окнами и дежурить ночью. Извощику и фельдшеру я велел лечь на соломе под повозками и дал каждому из них по заряженному пистолету. Сам я, жена и деньщик поместились в доме. Но стража, которой я в случае приближения подозрительных людей приказал немедленно поднять тревогу, оставалась спокойна. Ночь прошла без малейшей тревоги. Наступивший день светлым безоблачным небом сулил более нам благоприятное путешествие. Мы весело продолжали путь и на девятый день по отъезде из Херсона достигли Новомиргорода. Зеленый лес, множество садов с разного рода плодовыми деревьями и всюду бросающееся в глаза довольство поселян представляли весьма приятное зрелище. И в самом деле, после нескольких дней трудного путешествия через негостеприимную степь, сторона около Новомиргорода с роскошным развитием флоры и фауны должна быть раем для путешественников. Мы не могли не позволить себе отдохнуть денек в столь приятном месте и не подкрепиться горячею пищей, без которой принуждены были обходиться в степи…

«Записки немецкого врача о России».

«Русский Архив» 1881 г. т. I

Э. Дримпельман

ИЗ КИЕВА В МОСКВУ

В трех кибитках быстро мчались мы по снежной дороге. Единообразие зимнего пути меня скоро утомило. Февральское солнце, которое в Малороссии греет сильнее и светит ярче, чем на Севере, и снег, который от него блистал и таял, днем еще кое-как развеселяли мои мысли; но как пришла ночь, я почувствовал тоску необычайную. Даром что я был с сестрой и зятем и что старший брат провожал нас до первого маленького города Козельца, мне вдруг показалось, что я совсем осиротел: сидя один в кибитке, в потьмах, я не мог заснуть и заливался слезами. Так прошел первый день; следующие были не забавнее.

Мне стало еще грустнее, когда, въехав в Орловскую губернию, в первый раз увидел я себя в черной закопченной избе, куда спаслись мы от метели и где должен был я ночевать между телятами и поросятами: изнеженному мальчику, каковым был я тогда, это показалось верхом злополучия.

В то время между Малороссийскими городами не было заметно почти никакой разницы. В тех и в других встречались, почти одинаковой величины, чистенькие мазанки, с чистыми окнами, которые ежемесячно белились свнутри и снаружи. Все они между собою, равно как и от улицы, отделялись садиками, коих высокие деревья осеняли их кровли, что некоторым из деревень давало вид приятных рощей, в коих белелись рассеянные сельские домики. Все показывало, что тут живет народ, который столь же мало знаком с роскошью, как и с нищетой; общество, коего члены были все равны между собою и отличались одними заслугами, оказанными войску, и почестями, личною храбростью или личными достоинствами приобретенными. И потому-то образ жизни помещиков столь же мало разнился тогда от быта крестьянского, как вид городов от наружности селений.

Но коль скоро переедешь за Глухов, картина совсем переменяется: бедность и нечистота деревенских хижин, особенно уже в господских имениях, поражает своею противоположностью с прочностью строений городских. Когда увидел я первые Великороссийские деревни, то полагал, что города немного разве лучше, и оттого не весьма красивый Севск изумил меня своими каменными палатами. Вслед затем Орел и, наконец, Тула показались мне столицами.