Русский бог (декабрь 2007)

Вся проза Достоевского - о бесогонстве; самому прямолинейному в этом смысле роману предпослан фрагмент из Писания о свиньях, принимающих бесов в себя и летящих с обрыва. Таки ж дьявол не улетучивается в пространство диснеевским вихорьком; есть свиньи и есть обрыв. Достоевский первым из великих познал и прочувствовал Дно - недаром все дальнейшие хроники нужды вроде гамсуновского «Голода» кажутся списанными с него и меряются его золотым эталоном. Не диккенсовское или твеновское дно, где вдалеке светлым призраком всегда брезжит опрятная вдова-усыновительница с сопутствующим назиданием: «Не водись с кем попало и ходи по каким надо улицам - и будешь здоровеньким и богатеньким». Дно беспросветное, мглистое, петербургски мутное. Одушевленное. Хрестоматийные дворы-колодцы (по таким Данила-брат убегал, ведь и правда жуть). Яичная скорлупа, аптечного стекла штофики, шушуны, бледные недоедающие дети, ноги в полуподвальном оконце, семечная шелуха. Грошовый извозчичий гонор. Трактир, в котором обязательны огурцы на блюдечке - не пупырчатые рекламные, в окруженье морозца, графинчика и куражливых лярюсских виньеток, а склизкие размяклые тушки со дна бочки, с болотного цвета боками и полостью внутри. И блюдце с щербинкой, треснутое. И трагический рыбий скелет.

Вот это и будет тот, страшно вымолвить, поганый Петербург Достоевского, о котором спрашивают во вступительных сочинениях и которого никак не могут опознать московские режиссеры. Постановщик первого «Преступления» Кулиджанов искренне посвятил предыдущую жизнь простому и скромному коммунальному счастью; автор «Отчего дома» и «Дома, в котором я живу» просто не мог вдребезги расколотить свой раек, явив душную мерзость человечьего жилья. Нехороший квартал выглядел у него наскоро состаренным фанерным задником: не суть. Для иностранных интерпретаторов тема сплошной бедности вообще экзотична - они старались сосредоточиться на внутренней аскезе душегуба-теоретика. Из фильма в фильм перепархивал демонический, ломкий, какой-то весь дирижерский Раскольников в заговорщицкой шляпе Овода. Истый петербуржец Светозаров, напротив, пошел за текстом, явив редкой привлекательности юношу, одетого, как огородное пугало, - не выделенного, а растворенного в окружающей среде Сенного рынка. Мире дворников, монополек, свечных огарков и вдовьего визга.

В пятилетней давности многотомной энциклопедии современного российского кино о постановщике жанровых скетчей Светозарове сказано: «Литературоцентричен. Ему б Достоевского ставить».

Ну и.

Дебютант Владимир Кошевой достойно держит удар. Сниженный, выворотный русский Гамлет в его самоедском исполнении оживляет новым смыслом незаслуженно забытый, а на деле самый вечный, самый неизбывный, актуальнейший из актуальных русский вопрос: тварь я дрожащая или право имею? Третьего пути Россия не дает, хотя и трезвонит о нем чаще других.

А за вечным и беспросветным маячит рядовой и обиходный «неужель». Господи. Неужто этот выдающийся, зрелый, дельный во всех отношениях фильм сочиняли продюсеры ОРТ Эрнст и Максимов? Создатели «Спецназа», «Есенина» и новогодних капустников? Мыслимо ли так ошибаться в людях?

Отбой. Все путем, православные. Произвел «Преступление и наказание» Андрей Сигле, продюсер последних фильмов Сокурова, а Эрнст с Максимовым только предоставили эфир. Да и здесь не могли не подгадить. В момент наивысшей кульминации, когда Родион Романович восходит по лестнице на дело и долго и мерзко звонит в колокольчик, снизу экран подрезают голубеньким титром «Далее - Ночные новости».

А прав же был Петр Петрович Лужин: невесту-бесприданницу следует брать из низов, чтоб навек чувствовала себя обязанной.

Максим Семеляк И в уголках бобы свистят

Новый альбом Леонида Федорова и Владимира Волкова «Романсы»

В конце 80-х к вокалисту группы «АукцЫон» Леониду Федорову, жившему в те годы в питерской коммуналке, упал кот. Черного цвета. Ночью. Соскочив с окна соседей, которые жили бог весть где наверху, он пролетел энное количество этажей, вписался в федоровскую форточку и застрял между оконными рамами. Федоров проснулся от визга и скрипа. Встал, подошел к окну, долго не мог понять, что (а главное - где) происходит. Потом, по осознании произошедшего, пришлось развинчивать рамы (окна в питерских коммуналках отличаются своими размерами и конструктивными особенностями). Какое все это имеет отношение к новому альбому Федорова, записанному на пару с Владимиром Волковым? Да никакого.