Русская жизнь. Захолустье (ноябрь 2007)

Михаил Харитонов Место, обделенное жизнью

Провинциальная философия России

Слово «провинция» - нехорошее. Для человека с самым минимальным классическим образованием сразу становится ясно, от какого слова оно произведено. Да-да: veni, vidi, vici - помните? Так вот, от третьего. От глагола vinco - побеждать, точнее, завоевывать. Ну, вы поняли. В Риме провинциями называли подвластные Риму внеиталийские территории. Управлялись они наместниками, как правило, управлялись плохо. Чем это кончилось, известно: провинциалы сначала сели на шею Риму, а потом ее сломали.

В России провинции никогда не воспринимались как «завоеванные земли». Не то чтобы земли в России не завоевывали - просто этот период обычно выпадал из исторической памяти, в ней оставалось заселение и обустройство, а не стычки. Единственной провинцией в римском смысле слова у нас является Кавказ, который как раз провинцией-то обычно и не называют. Потому что этот чертов Кавказ находится все время в центре внимания, а провинция на то и провинция, что она лишена какого бы то ни было внимания со стороны.

Римское слово попало к нам случайно, в ходе административной реформы, когда страну уздой железной поднимали на дыбы. В 1719-1795 гг. провинциями называли административно-территориальные единицы в составе губернии. Делились провинции на доли и дистрикты. Впоследствии про дистрикты и доли все забыли, а вот слово «провинция» в языке осталось. В значительной мере из-за того, что провинциями называли части своих стран итальянцы, испанцы и прочие французы.

По- русски провинцию называют проще: глушь. Еще одно родное для нее слово -глубинка. Как водка относится к воде, так глубинка - к глубине. Глубина - это что-то большое и чистое, объективно существующее. Глубинка - мелкое и грязное, порожденное людской нечистоплотностью. «Забились люди в угол», затараканились, вот и завелась «глубинка», очередной «волчьехренск». «Дыра» - означает всю ту же «глубинку», но грубее.

Впрочем, трансцендентное измерение тут тоже прорезается. Глубин(к)а (в отличие от бюрократически-нейтральной «периферии», как зовут еще эти земли) - все-таки имеет вертикальную ось, пусть и направленную вниз. В иврите перемещение в Святую Землю обозначается глаголом «подниматься», а уход - «спускаться». Глубина глубин - это Египет, «дом рабства». Русская «глубинка» - это тот самый библейский Египет, место предельной оставленности.

Какой оставленности - отдельный вопрос. Собственно, провинциальность - это обделенность тремя ресурсами: деньгами, властью, культурой (понимаемой широко, в том числе как «качество жизни»). Окончательную печать «глубинке» придает отсутствие последней, но первое и второе являются необходимыми условиями существования третьей. Культура есть деньги и власть, приложенные к правильным людям и их жизни.

Если обобщить предельно, то провинция - это место, обделенное своей жизнью и вынужденное жить жизнью чужой: например, смотреть телевизор, пить или просто подыхать от скуки, мечтая о волшебных краях, о Москве и Америке (или хотя бы о ближайшем центре).

А теперь займемся конкретикой.

* * *

О российской провинции и ее многочисленных трагедиях написано очень много разного. Правда, материал этот сырой, как торф. Факты есть, но они не складываются в общую картину. Не доказано даже существование этой общей картины - обобщенного портрета российской провинции, который имел бы хоть какой-то смысл. То есть предполагается, что общие черты есть: Россия ведь, по сути, довольно-таки однородна, никаких особых региональных пестрот в наших палестинах нет.

Для начала зафиксируем факт. Россия в целом - провинциальная страна. Специфика состоит в том, что она является периферией (то есть провинцией) сразу нескольких великих стран и цивилизаций: до недавнего времени - задворками Европы, потом - еще и помойной ямой Америки, ну а теперь примеривается на роль сырьевого придатка Китая. Неизменным остается провинциальный статус, избавление от которого, собственно, и является российской национальной идеей. Она стремится стать центром. Центром хоть чего-то. На худой конец, центром катастрофы, на это здесь люди тоже согласны: так надоело чувствовать себя «жопью» и «дырой».