Русская жизнь. Захолустье (ноябрь 2007)

«…» Помню, в середине марта 1917 года, рано утром, когда еще только что в деревне вставали с постели и мать затопляла печь, было воскресенье, и я собирался идти в церковь к заутрене, так как в школе был выбран попом с другими учениками-сверстниками в хор певчих на клиросе, как вернулся домой из поездки на лошади мой братан Василий, возивший двух пассажиров до Пермогорья. На обратном пути он привез в Черевково возвращавшегося из Петербурга земляка И. Н. Зиновьева, которого ранее совершенно не знал. Братан Василий своей семье и нам с матерью сообщил, что в пути домой Зиновьев ему сообщил, что в Петербурге революция, большевики, рабочие и солдаты свергли царя Николая, вся власть перешла в руки народа, но у власти стал меньшевик Керенский. «Я еду на родину по делам. Сегодня в воскресенье приходи на рынок, все увидишь и узнаешь». Узнав про новости, я быстро оделся и поспешил пораньше в церковь к заутрене. Находясь в церкви, я никому ничего не сказал, а сам все время думал и ожидал, что же такое сегодня будет.

Окончилась заутреня, и я сразу же с частью выходящего из церкви народа выбежал на базарную площадь, где скоплялся народ и мелкими торговцами и кустарями устраивались балаганы для торговли, но ничего особенного не увидал. Рынок был как всегда. Звонил большой колокол, призывая прихожан к обедне. Недалеко от поворота дороги, против ручья Петра-иерея на дороге показался урядник с женой, идущий к обедне. Как вдруг с улицы, где находится каменный дом Пирогова, навстречу уряднику вышел мужчина в черном пальто с воротником, серой шапке, с красным бантом на груди. Преградив дорогу уряднику, остановил его, быстро сорвал с плеч золоченые погоны, кокарду с папахи, отобрал у него висевшую сбоку шашку, вынул ее из ножен, через колено переломил надвое и забросил обломки через ограду в ручей, а ножны взял себе. Жена урядника упала кому-то на руки в истерике, сам же урядник не проявил никакого сопротивления, лишь посмотрел по сторонам, покачав головой, потом, взяв жену под руку, поспешил восвояси. Через некоторое время пришли на рынок стражники Усачев и Прибышин, которые, вероятно, еще не знали историю по разоружению урядника. Но когда подошедший к Усачеву человек, а это был И. Н. Зиновьев, сказал ему что-то, то Усачев сам сорвал с себя погоны, кокарду, отстегнул кобуру с наганом сбоку и передал в руки Зиновьеву. А другой стражник, испугавшись, вздумал бежать по Едомскому тракту, но, запутавшись в длинной шубе с болтавшейся сбоку шашкой, упал. Тут уже под хохот публики его и разоружила сама публика. За обедней в церкви народу было значительно меньше, чем за заутреней, так как мужчины молодого возраста все остались на улице, где состоялся митинг и выступал с речью Зиновьев и еще кто-то из политических административно высланных.

Когда обедня окончилась, и прихожане стали подходить к кресту, а на клиросе хор пел многолетие царю, его семье, министрам, синоду, митрополиту и епископам, в это время в церкви появился Зиновьев в шапке и крикнул попу и певчим на клиросе, что царя и его приспешников нет, многолетие в будущем надо петь Временному правительству и воинству его. Потом Зиновьев стал к амвону, где находился поп с крестом и кропилом, и обратился к землякам с краткой речью о происшедших переменах в управлении государством и революции в Петрограде. После услышанных новостей все прихожане вышли из церкви на улицу, толкуя между собой, а в церкви остался один гроб с покойником и его близкие, да священник с дьяконом для отпевания.

Шла еще Отечественная война, начавшаяся в 1914 году, много односельчан было на фронте. Дома остались старики, женщины-солдатки, старухи и ребятишки. Трудно было обрабатывать землю, убирать сено и все дела делать вручную: жать хлеб серпами, молотить цепами, а косить траву в лугу косами-горбушами. Основная работа легла на плечи женщин. Где-то уже с начала войны сидел в окопах в Августовских лесах мой дядя А. А. Зноев, его товарищи-односельчане В. Ф. Кузнецов и В. Ф. Щипин. Как писал жене дядя, они, сидя в окопах уже почти два года, не сделали по немцу ни одного выстрела, винтовки со штыком есть, а патронов по две штуки на солдата, только зря их морозят и не отпускают домой.

С начала войны в ближних к нам деревнях жили немцы, высланные на вольное поселение из Поволжья, в большинстве своем богачи, с которыми приехали и их жены. Большинство немцев были специалисты, вырезали из дерева или фанеры разные безделушки, варили населению из сахарного песка душистый постный сахар и разноцветные леденцы. Другие от безделья ходили удить рыбу, готовили разные юмористические сценки, сочиняли анекдоты на злободневные темы и в воскресенья ставили спектакли с цирковыми номерами, приспособив своими силами для представлений поветь большого скотного двора в деревне Протодьяконовской, на которые сходилось много народа. Бывали праздники, когда спектакли ставились по два раза в день.