вернувшаяся консервативная элита распаковывала чемоданы после четырех неприятных лет заигравшегося в либерализм Медведева. Сейчас правящий класс сидит на чемоданах, совершенно не понимая своих среднесрочных перспектив.В условиях неопределенности каждый стремится инвестировать в будущее распределение властных прерогатив сейчас, максимально расширяя свой вклад в функционирование системы. Чем больше твой пакет акций, тем больше прав ты получишь в решении судьбы корпорации.Отсюда перегретый рынок политических услуг – все, от Бортникова и Золотова до Кадырова и Пригожина, стремятся застолбить за собой эксклюзивные функции, которые могут впоследствии потребоваться Путину при реализации его плана на 2024 год. Московские протесты открыли новые возможности для тех, кто стремится оказаться на вершине волны в период, когда будет решаться судьба режима.Неопределенность нервирует элиты. Причем в отличие от 2012 года, когда жизнь входила в привычное русло, сейчас траектория у нервозности явно восходящая, что дополнительно обостряет страх перед любыми непредсказуемыми событиями и явлениями. Можно сколько угодно говорить о внешнем вмешательстве и даже верить в это, но главная причина жесткой реакции власти на протесты – неспособность понять, с чем она на самом деле имеет дело. И понять это не получается в ситуации, когда неизвестно, что будет завтра.Ставки сильно выросли, круг держателей акций остается ограниченным, а значит, любые внешние попытки повлиять на ход событий будут получать жесткий отпор. Это в первую очередь касается либерального протеста, который воспринимается руководством страны как заявка на смену проводимого курса. Другие акции, будь то социальный или корпоративный протест, скорее оказываются разменными монетами во внутриэлитной борьбе за сферы влияния.Все это приводит к нарастающей изоляции государства от общества, а следовательно, к неготовности власти управлять несиловыми методами. Нынешняя конструкция режима выглядит как никогда устойчивой и прочной. Но эта прочность оборачивается отсутствием гибкости и невосприимчивостью к изменениям, что само по себе становится структурным риском для будущего системы.
действительно, политолог Федор Крашенников своим
твитом создал ситуацию, напоминающую проблематику теории множеств. Он написал 'Все путинские судьи - это бесчестные, беспринципные люди, подобные распущенным женщинам'. Теперь его за это высказывание будут судить. Возникает логический парадокс. Если судья осудит его за это высказывание, что получается, что судья тем самым подтверждает, что все судьи - беспринципны. Если же он его не осудит, то опять же получится, что судья согласился с утверждением, что все путинские судьи подобны развратным женщинам.
Буковский был первым человеком, который
сказал - ничего не будет здесь, в…ласть упала в руки людям, которые не понимают, что с ней делать. Они не завоевали свободу, они ее поймали. Я, говорит, приехал в надежде на другую страну, но здесь другой не будет.
Знаменитая фраза Владимира Буковского: 'Сколько
Знаменитая фраза Владимира Буковского: 'Сколько в СССР политзаключенных? 250 миллионов'. В архиве агентства Reuters сохранилась запись этого общения с западными журналистами
Новая эсхатология российской элиты: Страшный
Суд в 2024г., после которого наступит тысячелетнее Царствие Божие (готовясь к эфиру про транзит власти)
когда я писал стратегию 'Пятницы!'