Русская жизнь-цитаты-май 2018

https://www.facebook.com/TverskoyAA/posts/2037952003092129

Natalia Gevorkyan

Борин мемориал становится больше, чем только Бориным. Появилось место, куда можно прийти и встать рядом, быть вместе…www.facebook.com

https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10216811356338876&set=a.1251934061116.2039504.1312462286&type=3&theater

Сергей Медведев:”не будет никакого “потом”. У нас либеральная общественность уже много лет живет в напряженном ожидании какой-то небесной Гааги, которая придет, и рассудит, и воздаст всем по грехам их. И тут мы все припомним, и Беслан, и Дубровку, и Боинг, и Немцова, и закон Димы Яковлева. “Гаага” давно стала мемом и символом собственного бессилия — как в 1930х Лига Наций. “Гаага” — это разновидность оппозиционной религии, обещающей посмертную справедливость в обмен на прижизненный конформизм — хорошо жить, зная с 4 класса школы, что “есть и Божий суд, наперсники разврата”!

Но в обществе постмодерна, в отсутствии морали, институтов, собственно линейного времени, не существует никакого “потом” и отложенного воздаяния, все растворяется в непрекращающемся “сейчас”, в медийном белом шуме, и тотчас перекрывается свежей новостной повесткой. Сейчас появятся совершенно предсказуемые версии этого убийства, досконально просчитанные заказчиками, отольются в канонические формы и постепенно затрутся, затеряются: кто теперь помнит версии убийства Политковский, Шеремета, Щекочихина или, страшно сказать, Холодова — все оседает в придонный ил нашей гибридной современности, и мутная река течет дальше. Режим продержится еще не один год, а может и не одно десятилетие, будет загнивать, проедать ресурсы, медленно разлагаться, отравляя своим ядом все вокруг, придут новые люди, призовут начать с чистого листа, и прошлое останется лишь уделом несгибаемых правозащитников и рыцарей памяти, городских сумасшедших, пишущих и выступающих друг для друга и в установленные дни приносящих цветы на места преступлений.

Я это не к тому, что не надо протестовать, митинговать и расследовать. Все это надо делать по моральной логике долженствования, лютеровскому Ich kann nicht anders — просто не надо этого пафосного futurum improbabili “мы вспомним все”: никакого “потом” не будет, ни для Политковской, ни для Немцова, ни теперь для Аркадия Бабченко.

https://www.facebook.com/sergei.medvedev3/posts/10216742730268930

Карина Орлова:”С теми все понятно, работа такая — быть путинским червем на прикорме.

Бабченко же ненавидели и коллеги по эту сторону баррикад. Те кто высмеивал его яндекс-кошелек, но кто сам сидит на грантах на Западе или просто получает зарплату от дружественного режиму олигарха. Те кто считал, что “ох и ах, но это уже слишком”, когда Бабченко в стопятый раз писал простую и понятную, но неудобную правду, и публично от Бабченко открещивался. Те из либеральной общественности, кто гнобили Бабченко за то, что он посмел не скорбеть по доктору Лизе, которая ехала в Сирию воспевать кровопролитную войну.

А также все те, кто сегодня, сейчас, в данную минуту идет прогуляться по замечательной мостовой напротив Парка Горького (где недавно почти убили студента Медицинского института, мальчишка лежит в коме). Или переходит на другую сторону Большого Москворецкого моста, не замечая мемориал убитому Борису Немцову и дежурных у него.

Или те, кто сидя под родной березкой, читает томик Блока и умиляется, как под березой Пушкин пробегал — следы остались, предпочитая не думать, как под соседним деревом НКВД расстреливало врачей, или евреев, или инакомыслящих.

Или те, кто за возможность открывать галереи, магазины, рестораны, благотворительные фонды и уютно существовать в своей фальшивой внутренней эмиграции, продали режиму душу (если таковая у них была). И еще многие-многие, большое разнообразие особого подвида, выведенного опытным путем в лаборатории “Россия”, самое корректное название которым — конформисты и конъюнктурщики.

Бабченко ненавидели, потому что он был сильнее почти всех, потому что честность, смелость, бескомпромиссность и порядочность — это и есть сила. Бабченко знал, что мотивы и поступки человека — это единственное, что у человека есть. Остальное — преходящее. Всем остальным, кто даже в преклонном возрасте так и не разобрался “в чем сила, брат”, Бабченко был как кривое зеркало. А кому же охота смотреть на отвратительное отражение себя.