Русская жизнь-цитаты-февраль 2020

Тамара Эйдельман:'ЗАЧЕМ ВЫ РАСКАЧИВАЕТЕ ЛОДКУ? В 1861 году в России было отменено крепостное право. За следующие несколько лет в стране появилось самоуправление, суды присяжных, свободная пресса. Но молодежь мечтала о социализме. Сначала все было безобидно — хотели переделать собственную жизнь — создавали коммуны, распространяли книги, строили новые отношения. Но уже это властям не нравилось. В Петербурге начались пожары, и сразу подумали, что виноваты революционеры и студенты. Появились прокламации — власть решила, что пора реагировать. Чернышевский совсем не герой моего романа, но: популярного радикального журналиста арестовывают, держат в СИЗО, ой, то есть в крепости, доказать его связь с прокламациями не могут, осуждают на основании лживых показаний, после чего выставляют к позорному столбу и отправляют в Сибирь. Как бы я отреагировала, если бы жила в то время? Конечно с возмущением. Дальше отношения начинают накаляться с обеих сторон — первое покушение на Александра II. В стране еще так спокойно, что царь гуляет по Летнему саду на глазах у публики, и Каракозов легко мог бы его застрелить, если бы его не толкнули под локоть. После этого начинают закручивать гайки — закрывать либеральные газеты, прижимать студентов. Пропаганда казалась в тот момент хорошим способом, и десятки молодых людей отправились «в народ». Народ их призывы не оценил, а власти оценили по своему — и начались аресты. По самому большому делу задержали более 700 человек, под следствием оказались 265, а судили уже 193-х. За три с половиной года следствия 43 человека умерло, 12 покончили с собой и 38 сошли с ума. С юридической точки зрения народники были виновны больше, чем те ребята из Пензы, которых люди, называющие себя судьями, отправили в лагерь на совершенно сталинские сроки. Тех, из XIX века, не пытали. Их не избивали, не приматывали к ним провода, по которым пускали электрический ток, не угрожали изнасиловать. Из тех, кто проходил по процессу 193-х многих оправдали, самые большие сроки были по 10 и 9 лет каторги. Ребятам из Пензы, которые вообще ничего не сделали, не ходили по деревням, не агитировали, а просто собирались и обсуждали левые идеи, дали от 6 до 18 лет строгого режима. В XIX веке был еще процесс 50-и — там самые строгие приговоры — 5 лет каторги. Участников демонстрации у Казанского собора частично оправдали, нескольким дали 10 и 15 лет. Все эти процессы проходили в 1877–1878 годах. Уже в 1879-м часть народников, решила, что нечего дальше книжки читать, а надо переходить к террору. Партия «Народная воля» провела заочный суд над царем, приговорила его к смерти и начала настоящую охоту, которая завершилась трагедией 1 марта. Александр II, сделавший для России во много раз больше, чем вся нынешняя политическая элита, истек кровью от ран, полученных после взрыва бомбы. Членов Исполкома Народной Воли повесили. Маховик насилия стал раскручиваться. История России конца XIX — начала ХХ века знала еще много терактов, бунтов, а чем дело кончилось, всем известно. Я не хочу сказать, что все это произошло только из-за того, что молодых ребят, пытавшихся разговаривать с крестьянами, осудили на каторгу. Просто чем больше бессмысленных запретов и неоправданно жестоких приговоров, полицейского насилия и несправедливости судей, тем сильнее обратная реакция, когда люди, настроенные на мирные способы борьбы, настолько переполняются ненавистью к режиму, что уже не думают ни о чем, кроме его свержения. Те мерзавцы, которые пытали ребят в Пензе, и те подлецы, которые вынесли им приговоры, думают, что получат награду за раскрытую «террористическую организацию», а сами они служат стабильности или просто делают, что приказано. А на самом деле они раскачивают и без того шаткую лодку, чтобы перевернулись все — и 86%, и 14, и «крымнаш», и «крымненаш». Все к чертовой матери полетим в пропасть. И если высшее начальство имеет шанс сесть на самолет и рвануть в Швейцарию, к своим счетам, то у ментов и судей из Пензы такой шанс вряд ли будет. Как, впрочем, и у большинства из нас.

Еще одна дикая история, связанная

с ФСБ. Ее сотрудник пять лет назад пришел на свадьбу Антонины Зиминой, своей однокашницы по университету, пил-гулял, рассказывал о своей работе, раздавал визитки, фотографировался. Потом снимки и видео со свадьбы попали в соцсети, а оттуда — в сюжет одного из прибалтийских каналов. После этого ФСБ завела уголовное дело по статье о государственной измене(!) — супругов обвинили в раскрытии личности действующего оперативника калининградского управления ФСБ и в результате Антонина уже почти два года(!) сидит в Лефортово, ожидая суда.

Следователь мне еще в середине