Русская жизнь-цитаты-декабрь 2018

Иван Давыдов:”Как в эпоху запретов осуществляется конституционное право гражданина на свободу собраний? Да вот так: ты идешь на митинг, тебя сначала немного бьют, а потом штрафуют. А как тот же механизм должен работать в эпоху поборов? Элементарно: сначала платишь дикий штраф, потом идешь и митингуешь почти без помех. А если хочешь, чтобы не били, придется еще чуть-чуть доплатить.

Что у нас в эпоху запретов со свободой слова? Известно что. Сначала выпускаешь материал, потом бегаешь по судам, и в итоге нарываешься на дикий какой-нибудь штраф. Эпоха поборов развернет ситуацию на сто восемьдесят градусов: сначала штраф, а потом уже материал. Ну и так далее, по всем статьям главы второй Конституции РФ. Вы едва ли помните, о чем эта вторая глава — книга-то ненужная и совершенно устаревшая. Что ж, напомню. Вторая глава как раз и называется «Права и свободы человека и гражданина».

Надеюсь, что-то такое они для нас и придумали. Можно ведь не то, чтобы легально, но без особых проблем купить права на вождение автомобиля. Это традиция давно уже, чтобы не сказать — скрепа. Так отчего бы не разрешить гражданам покупать прочие, более, между нами говоря, важные права и свободы?

Так, глядишь, и окажемся однажды в свободной демократической стране. И выяснится, что не зря я давил внутреннего пессимиста. А что? Во-первых, это просто хорошо. А во-вторых, раскошеливаться все равно придется, так лучше уж купить что-нибудь действительно ценное.

https://mbk.news/sences/svobody-na-prodazhu/

Александр Морозов:”Павловский начинает с сильного тезиса: на месте России после крушения СССР образовалось НИЧТО.

Система РФ работает целиком на «негативном». Система питается разрывами, нехваткой, бессубъектностью, «отрицательным ростом», непрерывным потоком сообщений о собственных провалах, отсутствием классической ответственности, пренебрежением к логике общественного благосостояния, растратой ресурсов. НИЧТО не порождает на этой территории ни государства, ни общества и вместо всех известных институций создает только «режим выживания».

Минимальный контракт между населением и центром заключен в воспроизводстве «чрезвычайных условий». Любые классические понятия — легитимность, суверенитет, полномочия и др. — используются внутри этой системы не как репрезентация институтов, а как имена-маркеры, которые «облепливают» объект, симулирующий субъектность. Система оперирует терминами, как кашей для производства кукол из папье-маше: бумажная каша обволакивает болванку, а затем она вынимается изнутри, и перед нами — картонка с пустотой внутри.

Павловский разворачивает в этой книге весь веер понятий — угрозы, риски, планирование, оппозиция, рента, демократия, идеология и т.д., — чтобы показать, какой странный смысл они имеют внутри этой солипсистской системы, которая использует правдоподобие.

Главный модус действий — импровизация, направление — эскалация, цель — поддержание непрерывной фрустрированности, в которой ни один гештальт не закрывается, ни одна травма не осмысляется. Наоборот: любая травма становится основой желания и наслаждения.

Павловский очень убедительно показывает, что путинизм опрокидывает универсализм гегелевской схемы развития. Вполне можно после «геополитической катастрофы» — на пустом пространстве — не создавать ничего. А жить внутри мира, в котором никакого «синтеза» не производится вообще.

Пингвин-солипсист все дальше дрейфует на отколовшейся льдине. Время исчезло, вместе с ним исчезло и будущее. «Отрицания отрицания» никогда не пройдет. У пингвина все есть, но он строит себе мир дефицита, риска, внешних угроз, он делает ставки в воображаемой игре, он охвачен азартом — и живет смутным желанием, в котором не может дать себе отчет. Льдина может быть разрушена, но сама модель этой «нестабильной онтологии» является каким-то важным уроком. Возможно, как раз тем уроком, о котором Чаадаев писал, что Россия призвана продемонстрировать его миру.

Глеб Павловский. Ироническая империя. Риск, шанс и догмы Системы РФ. — М.: Издательство «Европа», 2019. 383 с.

https://www.colta.ru/articles/literature/19901

Илья Мильштейн:”Одиночество России усугубилось. Подобным образом публика разглядывает крокодилов в зоопарке

После инцидента в Керченском проливе мир еще на шажок приблизился к Третьей мировой войне, что соответствовало замыслам российского лидера, однако едва ли в рамках того сценария, который писали в Кремле, планируя морскую спецоперацию. Петр Порошенко ответил жестко, но координируя свои действия с украинским обществом и с Западом, и шансы его на переизбрание весной не уменьшились и не увеличились. Европа высказалась с предсказуемой сдержанностью, но вполне однозначно. Трамп, поколебавшись, отказался от рандеву с Путиным в Буэнос-Айресе, и тут неважно, что заставило его прибегнуть к бойкоту.