Русская жизнь-цитаты 7-14.03.2024

В новом «Онегине» условность не обозначена даже так, как она обозначена в самом «Онегине»: не роман, а роман в стихах – дьявольская разница. Уже то, что герои разговаривают и пишут стихами, что Онегин дружит с автором, что автор хранит у себя письмо Татьяны, а в любой подходящий момент бросает сюжет и пускается в рассуждения и воспоминания, то ироничные, то меланхоличные, то ностальгические – уже изрядная доля условности. Сарик Андреасян эту условность снимает начисто, оставляя какую-то суровую, паучью серьезность. Музыка рвет страсть в клочья. Почти все стихи переводятся в прозу – потому что люди стихами не говорят, так что у нас кино про жизнь как она есть и про страсти роковые. Оно, конечно, дворяне девятнадцатого века не говорили и так, как им приписывает сценарист «Онегина» - «Евгений, удостойте меня ответом» (это Зарецкий говорит, ожидая ответа Онегина на вызов), «Моншер Гильо, иди сюда, ты нам потребен. Позвольте представить, - моншер Гильо, честный малый, мой друг и секундант». Разницу между моншером и мосье тут никак не учитывают, равно как и разницу между барыней и барышней (зашедшую в дом Онегина Татьяну его слуга зовет барыней), между княжной и княгиней (Онегин в финале идет с визитом к Татьяне и ее мужу – и, узнав, что князя нет дома, вопрошает, дома ли княжна, имея в виду Татьяну). Вообще разговаривают тут персонажи или пушкинским текстом, перепертым на язык родных осин (привычка – великий дар, она может заменить счастье), или, если вмешивается сценарист, на том странном языке, над которым когда-то смеялся еще Алексей Толстой: «Граф, - сказала графиня, - мерси вас за хлеб и за булку». Так русские дворяне разговаривают во всех отечественных сериалах из истории – ну примерно так же, как следователи, преступники, менеджеры и олигархи. Я не записывала, мне было скучно. Ну что-то в духе «давайте порешаем этот вопрос». Новый «Онегин» так плох, что над ним очень легко глумиться; написать смешную рецензию было бы куда легче, чем осмысленную. Смешную мне неохота. Пушкин бы написал смешную, я уверена. Он бы ржал от всей души, да еще бы и друзей сводил на это кино – ну хотя бы из тех же соображений, из каких Моцарт приводит к Сальери уличного скрипача. И совсем не хочется вставать в позу Сальери и восклицать «мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает мадонну Рафаэля». Пушкин бы не одобрил. Тем более, что время от времени мне было смешно. Но чаще неловко. В позе «фейспалм» я пробыла примерно два часа из двух с половиной, которые идет фильм, иногда выглядывала сквозь пальцы, но потом опять восклицала «ахти», чтобы не воскликнуть вслух чего-нибудь такого, что нельзя говорить и публиковать учительнице литературы. Я же пошла смотреть кино, потому что девятый класс спрашивает моего мнения. Ну вот делюсь. На первый взгляд – все очень аутентично. Усадьбы, дворцы, музейные интерьеры, из которых на секунду выставили смотрителя и внесли стол с едой; усадьбы несомненно настоящие, анфилады самые что ни на есть те самые. Правда, Татьяна с мужем живет в Елагином дворце, Ларины угнездились в Петровском, в кадр попадает аллея в Михайловском, в какой-то момент карета катит под арку Генштаба в Питере; под аркой сидят торговки овощами, продают ярко-красные яблоки и тыкву баттернат сквош. Усадебный дом Онегина я не узнала, он больше похож на загородный дворец. Бал - не где-нибудь, а прямо в Зеркальном зале Екатерининского дворца в Царском Селе. Татьяна берет у Онегина с полки русское издание Данте Алигьери (интересно, чье издание и перевод). Герои пишут письма, в произвольном порядке расставляя еры и яти – скажем, Онегин пишет «васъ», но «Онегин». Работа костюмера просто изумительна: Татьяна почти всегда одета не по погоде и не по моде своего времени; по большей части на ней надето что-то каренинское (вот хоть черное бальное платье). Кстати, и сам типаж актрисы – скорее уж каренинский. Но проблема даже не в этом, а в том, что лицо актрисы Лизы Моряк абсолютно неподвижно. Только в начале она свирепо зыркнула на Онегина при первом знакомстве, как обычно зыркают в современных сериалах Стервозные Богатые Героини на Главных Героинь в Обличье Скромниц. Эта Татьяна не любит, не страдает, не надеется, не мечтает, ее лицо в любой ситуации выражает абсолютный крещенский холод (кроме ситуации ночного кошмара: тут она истошно орет). Оленька более удачна, пока не выбрасывает письмо Ленского и не превращается в расчетливую искательницу лучшей доли; уезжая с мужем в гарнизон, она и Татьяне советует поскорее выбираться из деревни. Маменька Ларина (ее тут называют исключительно маменькой) составляет отличную пару Онегину: они и по возрасту, и по интересам, и по отношению к жизни друг другу подходят. Она в меру стройна, в меру умна, в меру цинична, и уж конечно, под ее чутким руководством Онегин мог бы скучать чуть более весело и чуть менее убийственно для всех. Ленский похож не на поэта с душою прямо геттингенской, а на молодого футболиста из сборной или пацана из дворовой банды. Особенно удачно он бесится, когда Ольга вальсирует с Онегиным: два раза по пять секунд крупным планом у него дрожат щеки, я все жду, пока он начнет раздувать ноздри, и не напрасно: он в самом деле еще секунды две раздувает ноздри. Пиф-паф из пистолета звучит к месту и не к месту. Онегин то и дело наводит на кого-то стволы роковые – то стреляет в стену с Зарецким, то разносит у него бутылку вдребезги, то на охоте водит стволом куда-то в направлении мирно бродящей среди дерев Татьяны, короче, символика такая лобовая, что даже дурак скажет «ааааааа!». Вообще, конечно, я бы выбрала в качестве слогана не «Онегин: теперь прозой», как упомянула Ирина Драгунская, а «Онегин: теперь для дураков». Виктор Добронравов, Онегин, из всей этой компании один умеет что-то выражать лицом, но выражает в основном презрение, скуку – или лукаво зыркает одним глазом, вроде того, как Фимка в «Формуле любви»: «Амоооор! – и глазами так: ых!». Цилиндр он всегда носит набекрень, в цилиндре ходит охотиться с ружьем и собакой. Его камердинер, моншер Гильо, как его рекомендует хозяин, мне тоже очень понравился: это немолодой лысый француз с хорошим русским языком и грустными армянскими глазами. У него одного в лице присутствует та самая ирония, которой так отчаянно не хватает всему этому творению. Именно Гильо с присущим ему здравым смыслом внушает Онегину, что спать не раздеваясь – моветон. Но Онегин все же прав, что спит, не раздеваясь, потому что к нему в спальню периодически врывается, когда он спит, мрачный чувак в уличной одежде и цилиндре – Образ Автора в исполнении Владимира Вдовиченкова. Этот Образ (старый, мрачный, помятый, похожий на немолодого, усталого от грабежей и убийств питерского бандита – ну или ладно уж, итальянского мафиози) бродит тут и там, не раздеваясь и не снимая шляпы в помещении, и цитирует самые хрестоматийные отрывки из романа. Стихами. Я бы такого автора побоялась бы – еще прирежет, неровен час, как Ильф и Петров своего Великого Комбинатора. Сон Татьяны являет собой триллер с черными людьми, которые машут черными лапками в черных перчатках. Полужуравль-полукот не явлен, карла тоже. Для полной параллели придуман Сон Онегина, в котором тот заживо опускается в могилу Ленского. Мне кажется, Андреасян так и не понял, что он снимает – не то «Мастера и Маргариту» (сон Татьяны и сон Онегина), не то «Анну Каренину» (сцены со взрослой Татьяной; забыла сказать, что при первой встрече на балу Татьяна уходит с мужем и, развернувшись, со стуком роняет на пол кружевной платок; Онегин его подбирает и потом задумчиво нюхает у камина), не то сентиментальный фильм шестидесятых годов о том, как в саду пьют чай, а в это время рушатся судьбы – и Онегин не встретил Маменьку Ларину, когда они оба еще были молоды и хороши собой. То ли рекламный проспект «приезжайте в Россию, у нас тут просторы и музеи-усадьбы» (просторы и усадьбы налицо). То ли бенефис своей жены, но тогда надо было как-то поработать хотя бы с мимикой, а то одними усилиями гримера и глицериновыми слезами не обойтись. То ли русскую версию Бриджертонов, для чего придумана мадам Скотинина с четырьмя дочками на выданье, почти все похожи на поросят. Про Бриджертонов и экранизации русской классики я еще отдельно напишу, наверное. В общем, это не рецензия, а первые впечатления, они бесконечно унылые, как и сам фильм: очень длинный, очень занудный, очень предсказуемый, очень унылый. Для кого он снят – трудно предположить. Идею, что для дураков, я уже высказала, других идей у меня нет. (Подумала, почитала умных людей. Высказываю еще одну идею: это Красивая Картинка к Священной Русской Классике - не для того, чтобы знали и любили, а чтобы узнавали в общих чертах. Как мой любимец Павел Пожигайло говорил, "как можно наслаждаться чтением "Онегина"? Перед ним надо благоговеть!" (мож, это для благоговения? оттого и музыка такая?) Простите, что не получилось весело и искрометно, фильм нагнал на меня такого уныния, что я даже поглумиться не могу. Пусть отрываются те, кто моложе и веселее.