Facebook,"Людей моего поколения нельзя назвать «военным поколением». Мы - послевоенные, мы «бумеры», как с некоторых пор принято нас называть. Мы родились после войны, но война была на, казалось тогда, опасно коротком расстоянии от нас. Она саднила, свербила и чесалась. Она отзывалась мучительной изжогой. Она отравляла воздух вокруг нас запахом гари и покрывала все вокруг слоями жирной копоти. Она напоминала о себе повсюду - трофейными вещами и вещичками в наших скудных жилищах, фуражками без кокард и шинелями без погон, пылящимися в сундуках, в сараях и на чердаках. Зачем? Бог их знает. Для нас же этот болезненный след принимал форму специфических наших послевоенных игр и игрушек - полевых биноклей без стекол, отцовских офицерских планшетов, латунных пуговиц со звездами, противогазных брезентовых сумок или самих противогазов, напялив которые мы играли в водолазов - до космонавтики было еще далеко. Но громче и пронзительнее всего война напоминала нам о себе страшным обилием увечных людей вокруг нас. На улице, в транспорте, на вокзалах и магазинах, во дворах, в коммунальных квартирах, у кого-то - непосредственно в семьях. Отец меня, маленького, водил в баню. Вот где я насмотрелся на всю оставшуюся жизнь. Мой отец был на фронте с первого до последнего дня войны. И никогда ничего про войну не рассказывал, как я ни приставал к нему. «Ничего интересного», - лаконично говорил он, заметно мрачнея лицо. У меня осталось несколько фронтовых фотографий, несколько его писем маме, вырезка из газеты (вырезала мама), где его фамилия значилась в длинном списке награжденных медалью «За боевые заслуги», фамилия была подчеркнута красным карандашом. И все. «Ленинградский фронт» - это все, что я знаю. Слово «война» было страшным. Настолько страшным, что это слово старались не произносить в самом его роковом значении. Слово «война» чаще всего употреблялось в календарно-историческом контексте - «это было еще до войны». О том, что война, любая война - это прежде всего смерть, боль, страх, уродство, голод, бездомность, не надо было говорить и напоминать. Это понимание было практически общим. А о том, что война - это геройство, доблесть и жертвенность, говорили и писали много. Особенно в газетах и по радио. Для меня, послевоенного мальчика, это слово до сих пор отзывается парализующим ужасом и смертной тоской. Я твердо знаю, - и никто не собьет меня разговорами о том, что бывают войны справедливые, - я твердо знаю, что любая война прежде всего аморальна и физически безобразна. Войны не должно быть! Войны не должно быть! Войны не должно быть!",Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=5132352953442071&id=100000022518126,2022-01-25 03:47:35 -0500
Facebook,"стратегическая цель российской оппозиции в этом кризисе, мне кажется, одна: чтобы Кремль вышел из всех этих военных учений на российско-украинской границе с ""глобальным актом Магнитского"", т.е. в таком новом положении, при котором существует документ чрезвычайного действия, открывающий возможность без следствия и суда арестовывать активы российских глобальных олигархов за пределами РФ. Это не значит, что все эти активы будут арестованы. Это означает только одно: предложение побыстрее дистанцироваться от ""всего вот этого"". Причем публично. И таким способом, чтобы было громко слышно: эти уважаемые ""капитаны большого бизнеса"" больше не будут оказывать никаких услуг Кремлю, никак участвовать в бизнесе по обходу санкций, а ""десятину"" будут сдавать не в путинскую ""кубышку третьей мировой войны"", а исключительно на развитие гуманитарного образования на средиземноморском побережье. Публично, это означает не просто дать ""интервью как пугачев"", а это значит собраться своим ""олигархическим клубом"", например, в Риме и провести конференцию на тему ""До свиданья, дорогой Владимир Владимирович, вы больше не можете быть гарантом экономических транзакций в Евразии"". И если глобальный акт Магнитского приближает нас к этой цели, то надо без колебаний поддержать эту благотворную идею.",Facebook,https://www.facebook.com/amoro59/posts/10220964779973698,2022-01-25 03:56:00 -0500