Русская жизнь-цитаты 20-31.12.2024

Есть ли они вообще, ключевые имена уходящего года. На конец 2024 года правозащитная организация «Мемориал» насчитала на территории РФ 417 политзаключенных, преследуемых за религию, 390 политзаключенных, преследуемых по другим статьям, и еще более тысячи человек, преследуемых и репрессируемых без лишения свободы. Можно было бы сказать, что это очень мало, что в РФ нет никаких массовых репрессий, если бы не война в Украине и не десятки тысяч убитых на ней украинцев, не миллионы (говорят, их уже почти десять) беженцев из Украины, рассеянных по Восточной и Западной Европе. Кто эти люди, если не репрессированные? Ключевые имена – это имена покойников, имена, которые не стали и едва ли станут для кого-то в России путеводными. Вспомним о них перед тем, как они канут в забвение, – вместе с именами их предшественников и современников – Сергея Магнитского (1972–2009) или Сергея Мохнаткина (1954-2020), Надежды Чайковой (1963-1996) или Натальи Эстемировой (1958-2009), Владимира Вакуленко (1972-2022) или Степана Чубенко (1997-2014). Помните мем «распятый мальчик», раскрученный российским телевидением в 2014 году? Этот фейк совершенно напрасно разоблачили. Такой подросток был. Только это был украинец, а пытали и расстреляли его российские бандиты в Донецке. Но это все было бесконечно давно и совсем скоро будет забыто. А 2024 год сегодня, 29 декабря, еще не кончился. И вот, разумеется, далеко не полный мартиролог убитых в российских тюрьмах и СИЗО в уходящем году политических заключенных. 13 января 2024 года похоронен погибший в тюрьме Миннияр Байгускаров (1958 года рождения) 26 января 2024 года был убит в тюрьме башкортостанец Рифат Даутов (1987 года рождения) 16 февраля 2024 года был убит в тюрьме Алексей Навальный (1976 года рождения) 5 апреля 2024 года погиб в белгородской тюрьме житель Белгорода Александр Демиденко (1962 года рождения) 23 мая умерла в тюрьме замученная жительница Мелитополя Татьяна Плачкова (1974 года рождения) 10 июня 2024 года умер в тюрьме Александр Перов (1969 года рождения) 11 июня 2024 года погиб в российской тюрьме гражданин Украины Игорь Покусин (1962 года рождения) 20 июля 2024 года погиб вследствие пыток, перенесенных в заключении, житель Ессентуков Кирилл Бузмаков (1986 года рождения) 27 июля 2024 года погиб в СИЗО Биробиджана в результате голодовки музыкант и писатель Павел Кушнир (1984 года рождения) 31 июля 2024 года стало известно о смерти в тюрьме гражданина Украины Александра Ищенко (1969 года рождения) 16 сентября 2024 года была убита украинская журналистка Виктория Рощина (1996 года рождения) 4 декабря 2024 года стало известно о смерти в РФ мэра украинского города Днепрорудное Евгения Матвеева (1960 года рождения) 11 ноября 2024 погиб в заключении «Свидетель Иеговы» Александр Лубин (1956 года рождения) 17 декабря 2024 года погиб в Челябинской тюрьме Владимир Казанцев (1972 года рождения) 18 декабря 2024 года погиб в тюрьме после оглашения приговора Роман Шведов (1985 года рождения). Стыдно признаться себе в том, что в 2025 году такая же участь ждет в российских тюрьмах и многих других приговоренных к длительным срокам политзаключенных. Почему стыдно? Потому что и они будут забыты в России и в мире. Но что значит в данном случае быть забытым? Разве это не субъективная публицистическая оценка, разве она не противоречит тому, что вот же они, эти имена, ты сам о них напоминаешь. Но быть забытым значит не иметь после себя сколько-нибудь значительного круга последователей. Нет, эти последователи не должны повторять твою судьбу, иначе всех ждала бы мучительная смерть в молодости. Но последователи должны понимать, что они действуют в политическом пространстве, открытом твоей деятельностью и даже твоей мученической смертью. Как в Польше после убийства священника Ежи Попелюшко (1947-1984), как в Чехословакии после самосожжения Яна Палаха (1948-1969). Разумеется, никакой гарантии на отдаленное будущее не дают и многочисленные сторонники, которые сегодня еще готовы чтить память своих жертв. Завтра и в развитых демократических странах в парламент могут прийти люди, которые мечтают о «сильной рука» и о «дружбе с путинской РФ, какой бы та ни была». Но вернемся к ключевым именам уходящего года. Почему ты не говоришь о живых? Почему только о тех, кто умер или даже убил сам себя, не выдержав пыток в тюрьме, в том числе – пытки осознания, что придется провести в заключении лучшие годы жизни? Но ключевое имя вовсе не значит имя путеводное, это не звезда, за которой надо идти. Беда в том, что применительно к России все это почему-то не работает. «Их жертвы были не напрасны» - долбили нам в школе слова Ленина о пресненских рабочих, убитых во время революции 1905 года. Но они оказались напрасными. Напрасным оказался и опыт Достоевского, описанный в «Записках из мертвого дома». Больше того, именно устройство острога, описанное Достоевским, стало моделью для русского мира советского двадцатого века. Из всего девятнадцатого века Россия переносит в двадцать первый искусство массовых и точечных расправ с оппонентами. Сегодняшняя путинская РФ соединила массовое истребление населения бывших своих колоний и точечные убийства самых честных в их непримиримости собственных сограждан в одно производство. Как полагается в конце года, следует вспомнить и имена счастливцев, отпущенных в рамках обмена из российского заключения. Оказавшись за пределами РФ, герои-правозащитники получили в подарок не только жизнь, но и возможность делиться опытом со следующим поколением, в том числе и с теми, кто добровольно оставил свой город и дом и начал строить новую жизнь за пределами России и ее бывших колоний. Эти люди – старые и молодые – устрашены не только уже совершенными убийствами политзаключенных, но и теми, чья жизнь висит на волоске сегодня – Юрия Дмитриева и Бориса Кагарлицкого, Евгении Беркович и Светланы Петрийчук, Алексея Горинова и Рамили Галим, Александра Габышева и Полины Евтушенко, Надежды Буяновой и Анны Александровой. Хорошо, что эти десять имен помнят их друзья и знакомые. Но сколько же тех, чьи имена известны только их доносчикам, следователям и надзирателям. Список насельников Мертвого дома, может быть, где-то и ведется. Вот только где? И, главное, зачем?