Русская жизнь-цитаты 14-21 июня 2024

Никарагуа В жизни, наверное, каждого человека есть разговор, который можно назвать, скажем, «заготовленный монолог про факт из моей жизни». Недавно моим фактом было «как так вышло, что твой банан приехал с опозданием», потом как-то вдруг это превратилось в «каково это жить с уголовным делом». Отвечаю сразу всем. В целом существенной разницы не замечено. В Россию я не собираюсь, как и многие люди без уголовных дел, не в России это бонусов тоже не даёт (опыт исключительно личный, обобщения не применимы). Главное, что меняется — добавляется ещё больше неизвестностей и непредсказуемостей. Прежде всего это касается передвижений по миру. Тут есть какие-то совершенно очевидные вещи — в России посадят, в Беларуси, как говорит Слава Комиссаренко, Чык Чырык, — но в основном тёмный лес. Оттуда не выпустят, туда не пустят, оттуда выпустят, но не туда, куда надо. Откуда оттуда, тоже не особо ясно. Конечно, можно спросить уголовных авторитетов, благо таких немало: есть юристы, есть чатики (сам своими руками создал чат уголовников, регулярно пополняется). Проблема в том, что сколько уголовников, столько и мнений. Например, кто-то говорит, что в Турцию нельзя ну никак. Прям никак-никак? Ну как-то так. Или собирался год назад в Сербию. Говорят: в Сербию ни за что, там база ЧВК Вагнер. Ну я решил, ладно, в Сербию ни за что. Ну и где теперь этот ЧВК? А в Сербии был, понравилось. А ещё говорят, что надо смотреть, не только куда летишь, а чем летишь. Скажем, летишь в Грузию, случилась какая-то авианеприятность, какой запасной аэропорт у авиакомпании? Не Адлер ли? Муть, в общем, полная. Ведь могло бы быть всё просто: есть Интерпол, есть двусторонние соглашения о взаимовыдаче. Но Интерпол российские запросы шлёт нафиг (не думал, что буду когда-нибудь лично благодарен организации Интерпол), а двусторонние соглашения работают тоже непросто — насколько я понимаю, страна должна тоже признавать случившееся преступлением. Или нет, А ещё страны же не всегда делают так, как в законах написано. Короче, я хотел рассказать про Никарагуа. Дело в том, что несколько месяцев назад я пытался туда попасть. Мы путешествовали по Центральной Америке с рюкзаками на автобусах и так вышло, что путь наш лежал в Никарагуа. Я много раз рассказывал эту историю в туре и проводил там замер человеческих знаний о Никарагуа. Если немного округлить, то человеческие знания наших слушателей о Никарагуа равны нулю. Мои знания о Никарагуа были чуть выше. Я знал, что там есть диктатор Ортега и что там были сандинисты. Ещё я много успел узнать про то, что делать в Никарагуа и где нам переночевать в ближайшую ночь. Наличие диктатора меня напрягало, но не сильно: на границе я собирался показать израильский паспорт и тем самым скрыть свою преступную российскую сущность. Короче, мы направились в Никарагуа. Было очень жарко, это был третий автобус за день. С походными рюкзаками мы пешком покинули свободную Коста-Рику (топовая страна!) и пришли ножками по трассе Пан Американа в Никарагуа. В Никарагуа нас встретил портрет диктатора Ортеги в военной форме и женщина-пограничница с очень длинными ногтями и без знания английского. Женщина забрала паспорта и начала задавать вопросы. Каждый вопрос она печатала на своём телефоне, а потом показывала перевод в Google Translate. Общалась она только с Соней, но вопросы довольно быстро стали только про меня. «Кем он работает?» «Менеджером айти-проектов». Мне нравится такой ответ: во-первых, тем, что он ничего не значит, но правдивый, во-вторых, тем, что он чем-то напоминает «конференцию по новым компьютерным технологиям и защите компьютерных программ». «Каких проектов?» «В какой стране?» «Где он живет?» «Что-то слишком много вопросов», — сказала Соня, но меня ничего не смущало: обычные тупые вопросы на границе, ничего, вот-вот мы уже будем в Никарагуа. «Работал ли он в Медузе?» Такой вопрос на экране телефона на границе Коста-Рики и Никарагуа я увидеть совершенно не планировал. «Менеджером айти-проектов», — сказал я честно и решил погуглить факты о Никарагуа. Выяснилось: У Никарагуа есть консульство в Крыму. Никарагуа не осудило российское вторжение в Украину. Никарагуа топ-1 среди стран Латинской Америки по получаемой из России гуманитарной помощи. В Никарагуа есть секретная российская военная база. Эти и другие факты вы можете прочитать в статье в Википедии «Российско-никарагуанские отношения», которая вылезает первой по введённому мной запросу «россия никарагуа отношения». «Какая у него должность в Хелпдеск медиа?» Пока я гуглил Никарагуа, Никарагуа, очевидно, гуглила меня. «Менеджер айти-проектов» сказал я всё ещё правдиво, но значительно менее уверенно. Я стал думать — полезный процесс, который часто начинается в моей голове, к сожалению, слишком поздно: Сколько бежать с рюкзаками до Коста-Рики? Как выглядят никарагуанские тюрьмы? Как мировая общественность будет вытаскивать из никарагуанской тюрьмы российского журналиста, который был настолько дебилом, что сам ножками с рюкзаком на трех автобусах пришёл на границу Никарагуа и отдал ей свой паспорт? «Были ли у него проблемы в российском суде?» Этот вопрос наконец-то включил режим самосохранения (возможно, потому что на него невозможно ответить «Менеджер айти-проектов») и я стал, отчаянно жестикулируя, на английском с сильным никарагуанским акцентом (как я себе его представляю) в возмущенно-умоляющей интонации говорить пограничнице, что мы передумали и что нам как раз сегодня совершенно не нужно в Никарагуа и что лучшее, что со всеми нами сейчас может случиться — это что она вручит нам свои паспорта и мы немедленно отправимся обратно в Коста-Рику. В общем, мы совершенно точно больше не хотим в Никарагуа. Why? Пограничница вдруг расстроилась. Какая-то самая тупая часть моего мозга подумала: давай хуячь в Никарагуа, всё норм будет, ты же гостиницу даже нашёл уже. Нахер ты расстроил пограничницу? Слава богу, тупая часть мозга была дискредитирована всей происходящей ситуацией и более рассудительная часть продолжила настаивать вслух на том, что сегодня в нашей с Соней жизни не день Никарагуа. Дальше наши паспорта куда-то унесли (было неприятно), а потом принесли и отдали (было неожиданно). Мы помахали рукой нашему другу Ивану, путь которого всё-таки лёг в Никарагуа и отправились обратно в Коста-Рику. Нашему возвращению немного удивились, мы объяснили, что Коста-Рика нам понравилась гораздо больше, и вернулись в свободный мир. В свободном мире мы сели в очередной автобус и я решил проверить, как же так я спалился. Вбив свои имя и фамилию на английском в гугл, я обнаружил, что первые 4 из 5 ссылок сообщают, что у менеджера айти-проектов из Медузы и Хелпдеска Илья Красильщика проблемы в московском суде. «Какой же я идиот», — сказал я Соне. «Тебе не за что себя винить», — ответила моя жена. Но через пару часов передумала.