Русская жизнь-цитаты-12-30-Июнь-2020

избирательных комиссий Москвы — УИКи №34, №312, №476, №854, №1751, №1580 — приняли на своих заседаниях законные и легитимные решения об отказе от работы на «общероссийском голосовании» в связи с эпидемиологической ситуацией. И не вышли на работу. (Молодцы!). Тем не менее, Мосгоризбирком, игнорируя решение комиссий, вывел на участки «резервистов»-штрейкбрехеров. Тем самым, по крайней мере на этих шести участках выдают бюллетени, работают со списками избирателей и совершают прочие действия лица, не являющиеся членами УИК и не имеющие на это никакого права.

обнуление поддерживает, таким образом, около

трети избирателей или меньше. С другой стороны, 40% москвичей, заявляющих социологам о своей поддержке обнуления - даже с учетом факторов авторитарного смещения – это много. Это означает, что даже в этом достаточно одиозном вопросе и в политически продвинутом, более оппозиционном регионе социальная норма лояльности все еще достаточно сильна. Именно на этот отряд конформизма и будет опираться режим, фальсифицируя свое запоправочное «большинство», которым он точно не располагает. При этом для мобилизации поддерживающего обнуление меньшинства режим задействует свои ресурсы, а вот мобилизованность противников обнуления в целом находится на достаточно низком уровне – они лишены стандартных рычагов и не знают, как заявить о своем мнении. Парадокс же состоит в том, что ударом именно по их интересам станет транзит режима к авторитарной гегемонии, совершенный от имени меньшинства.

авторитарные режимы не заинтересованы в

том, чтобы общество было осведомлено о реальном распределении предпочтений. Они, наоборот, заинтересованы в том, чтобы оно не было осведомлено и верило, что распределение является таким, какое выгодно и желательно для режима. Именно моменты, когда общество внезапно тем или иным образом узнает, что распределение вовсе не такое, как ему внушали, детонируют как правило кризисы авторитарных режимов. В результате этих усилий режима у нас очень мало релевантных социологических данных. Этот недостаток – очень важная составляющая авторитарной инфраструктуры. Часть социологических служб в той или иной степени куплены Кремлем, другим перекрывается кислород. Для этого, например, «Левада-центр» был обманным путем записан в иноагенты. Еще одна проблема состоит в том, что обычная техника проверки результатов опросов – сравнение с результатами выборов – в таких режимах не работает. Выборы и голосования здесь дают целенаправленно искаженную картину предпочтений, в том числе – за счет широких и прямых фальсификаций. Калибровать опросы по результатам выборов невозможно – это лишь переносит авторитарное искажение в социологические методики. Итак, совсем неслучайно у нас очень мало данных для понимания того, поддерживают ли люди поправки и обнуление. Так, например, одна из крупнейших по объему ресурсов социологических служб – ФОМ вообще не опубликовала ни одного опроса по этой теме. У них на сайте можно прочесть о том, как люди относятся к патриотическому воспитанию, как собираются отдыхать этим летом и кучу других важнейших сведений о состоянии общества, но – ничего об изменении российской конституции и голосовании по этому вопросу. Трудно представить, чтобы опросы на эту тему не проводились. Скорее всего дело в том, что их результаты не понравились заказчику. Один опрос опубликовал ВЦИОМ, но это практически подразделение администрации президента, поэтому я никогда не комментирую их «результаты». В такой ситуации нам ничего не остается, кроме как, оперируя заведомо и намеренно недостаточными данными, попытаться увидеть в них фрагменты реальной картины.

Олег Козырев:'Есть какой-то грустный парадокс