Русская жизнь-цитаты 1-7 ноября 2023

Фрагмент из работы академика Вяч.Вс. Иванова... - Виктор Шендерович | Facebook,"Фрагмент из работы академика Вяч.Вс. Иванова (1929-2017) ""Об истолковании антисемитизма"" (1979-1980):  ""Весь опыт столетия заставляет нас подумать и о другом: почему бред, который прежде одни скрывали, другие если и выбалтывали, то потом старались взять назад и во всяком случае часто стыдились печатать (как Розанов), теперь становится таким откровенным? Пусть примитивная (в другом смысле инфантильная – происходящая от отсутствия зрелости и мужественности) сексуальная основа антисемитизма прикрывается пестрыми тряпицами мусульманского, неонационалеоциалисткого, советского, православного, фашистского или какого-нибудь еще заумного говорения. Но самого антисемитизма теперь не стыдятся.  Почему редакции журнала торопятся печатать вопли антисемитов (хотя бы и пролежавшие больше полвека в сундуках), а толпы на улице и чиновники в учреждениях спешат превратить этот бред в “руководство к действию”, воплотить его в явных и скрытых погромах, в возрождении процентной нормы или черты оседлости, в новом и новом повторении безумств Филиппа, надолго обескровившего культуру Испании высылкой евреев? Можно ли поведение каждого в толпе погромщиков или в редакции журнала, печатающего погромную статью, объяснить тем же фрейдовским комплексом?  Отвечая, я мог бы свалить вину на циклическую греховность истории и вспомнить о многотысячной череде бедствий евреев, еще на Древнем Востоке бывших изгоями, хотя уже тогда с ними и с народами, близко им родственными по языку (ханаанеянами Эблы, жителями Угарита, финикийцами), связались самые большие достижения ранней культуры, прежде всего – изобретение алфавита. Можно, конечно, было бы вспомнить и о наслоении других, едва ли не столь примитивных, как описанные Фрейдом, чувств: каждому племени в древности свойственно было ненавидеть чужое племя, не владевшее языком иноплеменников, немцев (по народным представлениям – немых на чужом языке).  Египтяне, милые сердцу Розанова, думали, что у неговорящих по-египетски сами органы речи устроены по-иному, у них другой язык во рту. Но и это не полный ответ (хотя, возможно, Фрейд с интересом отнесся бы к этой аналогии). А настоящий ответ, мне думается, сходен с ответом на другой мучающий меня вопрос: откуда взялось столько следователей, пытавших заключенных? Из них некоторые были от природы – с раннего детства – садистами, в других постепенно пробудили дремлющие зачатки садизма. А все остальные подлаживались под поведение, становившееся нормой, боялись вести себя иначе. Я помню, как мой отец, проведший первую треть жизни в Азиатской России и перевидавший там людей всех сословий, рассказывал мне, что он был поражен, приехав в Петроград и столкнувшись там с антисемитизмом: деревенская Сибирь этого порока не знала, ему он показался европейским городским извращением. Это от отца я услышал впервые, в начале явственных проявлений сталинского антисемитизма, что России грозит участь Испании после высылки евреев. Во время начала газетной кампании против космополитов отец говорил мне, что ему становится стыдно жить в это время. Впечатления тех лет сказались в рассказе отца ""Агасфер"", напечатанном посмертно.  Сказалась реальность в “фантастическом” этом рассказе. Не только в детальнейшем и точнейшем описании быта военной Москвы и подмосковных электричек 1943-1944 годов. Рассказ весь пронизан ссылками на осмысленный опыт того периода (1944 – 1956 гг.), когда он писался и переделывался. Напомню хотя бы две реплики из диалога героя Ильи Ильича с приходящим к нему Агасфером: “ …я с преувеличенной вежливостью спросил - Вы москвич? - Нет, я космополит и не прописан нигде. Это происходило до антикосмополитической кампании, и поэтому я не обратил на его слова внимания.” И несколькими страницами ниже: “ - Агасфера все называют евреем. - Меня тоже. Я даже сидел в гитлеровском концлагере, правда, недолго, мне ведь нельзя задерживаться на одном месте.” Отец тяжело переживал трагедию, перенесенную еврейством Европы в тридцатые и сороковые годы, страдал вместе с ними, он мне с горечью рассказывал о том бремени, которое лежит на плечах его друга Михоэлса – тогда Председателя еврейского антифашистского комитета, который ему рассказывал о потоке писем и рассказов несчастных на него обрушивающий. Когда отец шел с армией к Берлину, он побывал на пепелище варшавского гетто и найдя там согнутый маленький кусочек загнувшейся проволоки, носил его у себя на пальце.  Это кольцо отличалось от перстней и колец прошлых столетий так же, как железные конструкции художников нашего века отличны от ..?.. Кольцо было нам знак, что он никогда не забудет горя, причиненного жителям гетто, не забудет судьбу Бергельсона – высоко им ценимого писателя и старого друга. Мне чудится, что рассказ “Агасфер” фантастичен только потому, что магическое кольцо, снятое с души. В начале рассказа отец цитирует статью Горького. По словам Горького, легенда в образе одного героя как бы подчеркивает бессмертие всего израильского народа, рассеянного по всей земле, повсюду заметного своей жизнеспособностью"".",Фрагмент из работы академика Вяч.Вс. Иванова... - Виктор Шендерович | Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid0TRaHBQ9Fdr7hQ8Hpbnoa7qWiC2KebnKgLQ52i74iyrk2PT6VRhumdr7V4KKH19eYl&id=100001762579664,2023-11-02 01:11:53 -0400