Русская жизнь-цитаты 1-7 мая 2024

  Интернационал автократий идёт за Путиным - ЭХО

May 02, 2024 03:01

Елена Иваницкая - И с оксфордским профессором Слезкиным я... | Facebook

И с оксфордским профессором Слезкиным я бодалась. Копытами его била. Юрий Слезкин. Дом правительства. Сага о русской революции. – М.: АСТ, 2019. Книга начинается смешно: «Это исторический труд. Любое сходство с литературными персонажами – случайное совпадение». Так вот. Это не исторический труд, хотя у автора в руках серьезный исторический материал. Это не литературное произведение, хотя автор использует литературные приемы. Это – выпендреж на тысячу страниц, встреченный громом рукоплесканий. Почему некоторые тексты некоторых авторов идут под яростные вопли «главная кни-и-ига!», не знаю. Во мне от этого возникает предубеждение. Признаюсь честно, «Дом правительства» начала читать с неприязнью. Изо всех сил ее отгоняла. Но при чтении она укрепилась, перейдя в настоящую злобу. Меня все раздражало. Даже то, что этот пудовый том невозможно читать лежа: он слишком тяжелый и толстый – в руках не удержишь. Я его читала за столом, как прилежная первоклассница. Но особенно меня обозлили «концепции». У автора их три. Первая выражена внятно – большевики были не партией, а милленаристской сектой. Вторая – суггестивно-метафорически: большевики пришли на «Болото», воздвигли на нем «Дом», но «Болото» его поглотило. Третья – опять внятно: дети большевиков читали не Маркса-Энгельса-Ленина, а сокровища мировой литературы, антибольшевистские по самой сути, поэтому не прониклись верой отцов и социализм кончился. Первая концепция проходит по разряду «автор спал и проснулся». Кстати, он сам признается в интервью: «Когда я взялся за книжку, я ничего не знал о сектах. Идея пришла мне в голову в процессе чтения писем, манифестов, дневников и других документов. Меня поразило количество упоминаний слова "вера", поразило, как эти люди мыслят и на что надеются». Кажется, автор всерьез думает, что он это первый сообразил. Бердяев и Булгаков упомянуты один раз и по другому поводу. Рассел, который в «Истории западной философии» религиозную суть марксизма показал наглядно, не упомянут вовсе. Владимир Шаров, который проблему апокалиптичности большевизма исследовал четверть века, тоже не упомянут ни разу. Зато критики «ошеломились» и вскричали: «Юрий Слезкин в своей книге с ошеломляющей убедительностью демонстрирует, что большевики-ленинцы были не метафорической сектой, а буквальной сектой – единственной за историю человечества, победившей реальность и рукотворно достигшей апокалипсиса». Вы чем ошеломились-то, коллеги? Познакомьтесь с историей вопроса, если автор сам не потрудился это сделать, тогда и ошеломление пройдет. Со второй концепцией полемизировать невозможно, потому что она не научная, а «поэтическая». Но можно ответить в том же «поэтическом» духе. Авторы-потомки, что роются в тогдашнем окаменевшем дерьме, тех дней изучая потемки… выковыривают разные темы. Кто-то поднимает тяжеленный, слежавшийся, совсем неисследованный пласт – например, «трудовые конфликты и профсоюзы эпохи нэпа». А кто-то вертит нарядную и давно выкопанную другими шкатулочку – «дом на набережной, про быт элит». Кто-то видит, что в стране вообще-то люди жили – работали, думали, бастовали, голодали, детей растили. А кто-то людей не видит, а видит Болото и воздвигнутый на нем Дом-шкатулку, но именует это сагой про «революцию», а не про «элитку», про которую она на самом деле написана. Третья концепция прямо вылезает из второй. Если во всей стране жили-были только обитатели Дома на Болоте, то и судьбы всей страны зависели от выбора книг для детворы Дома на Болоте. «Почему Дом социализма так быстро опустел?» (с. 843) – спрашивает автор, а затем отметает экономические объяснения, идейные, организационные и, наконец, жахает читателя отгадкой: «Большевики не боялись беллетристов и воспитали своих детей на мифах, противоречащих их вере. Родители жили ради будущего; дети жили в прошлом. У родителей была светлая вера; у детей – знания и вкусы» (с.846). Этот пассаж – типичный пример «изумительного, элегантного, литого» (и тд.) авторского стиля, расхваленного критиками. Автор постоянно запускает трескучие фейерверки противопоставлений и сопоставлений. Вот, например, как он «анализирует» Маркса. – «Не важно, хотел ли Маркс отменить деньги, чтобы избавиться от евреев, или отменить евреев, чтобы избавиться от денег. Важно, что это должно было произойти в Германии» (с.113–114). – «Подобно тому, как дух еврейства воплотился в капитализм, дух Германии воплотился в пролетариат. Подобно тому, как евреи символизируют неограниченное торгашество и своекорыстие, немцы символизируют творческий потенциал бесправия и невинности» (с. 115). – «Вопрос о том, почему из всех петухов, возвещавших о воскресении Германии, именно Маркс покорил полмира, столь же невозможен и неизбежен, как вопрос, почему из всех еврейских пророков…» (с.116). И тд. В общем, радужный мыльный пузырь под барабанный гром восторгов.