СССР в том, что кроме естественных для любого выдающегося политика амбиций, у него было свое сокровище некрадомое, которое дало силы не свернуть с пути мира и добра, когда столь многие предлагали ему поступить так и в 1988, и в 1991, и в августе, и в декабре. И это сокровище – его настоящая любовь к единственной и прекрасной женщине его жизни. С Раисой Максимовной они мечтали в юные годы о своем и страны будущем, конечно, советском (иного не понимали), но светлом и честном (опять же не понимали, что такое – невозможно). Ради того, чтобы найти в него пути, штудировали Ленина, Маркса, неподатливого Канта, туманного Гегеля. И вознесенные на вершину, они не изменили ни своей любви, ни своей умственной дружбе. Где могли – всегда вместе. И в те ужасные дни, когда Раиса Максимовна умирала в немецкой клинике, Михаил Сергеевич на коленях плакал у ее кровати… Любовь через всю жизни. На одной из наших встреч, неформальных, в каком-то посольстве, через несколько лет после её смерти, я признался Михаилу Сергеевичу, что частенько молюсь за него, думая о его скорби. Да не за меня молитесь, профессор, за нее молитесь, за Раису Максимовну. Он и тут был верен ей и жертвовал собой даже в плохо известном ему мире молитвы. Вот эта любовь, такая редкая в нашем мире, и стала тем легким дуновением, которое дало Горбачеву навык отличить добро от зла и выбрать добро. Что такое добро, он знал лично. Да, я знаю, что не всегда он выбирал правильно, знаю, сколько раз ошибался – но кто из нас не делал ошибочных выборов? Главное же – за ним та победа, которую признал весь мир, и которая ознаменовалась ныне памятником в Дессау и прекрасным спектаклем в Москве. И плоды этой победы Провидение дало ему видеть, наградив долгожительством и светлым разумом. Только в своей стране он не видит еще этой победы, здесь пока торжествует зло, которое продолжает нести горе и народам России и всему миру. Дело Горбачева не было принято его соотечественниками, до сего дня страдающими острой нехваткой любви и к иным народам, и к своим соплеменникам, да и к себе самим, часто – к своим родителям, женам, детям. Но и тут Михаил Сергеевич не может не видеть, что любовь начинает побеждать. Она соединяет ныне народ Белоруссии против тирана, она выводит людей на улицы Хабаровска, она рождает небывалое возмущение покушением на Навального, сочувствие к Юрию Дмитриеву, Ирине Славиной. «Процесс пошел» - как любил говорить сам Михаил Сергеевич.
ПАМЯТНИК ПРИ ЖИЗНИ 3-4 октября