Русская жизнь. Октябрь семнадцатого (ноябрь 2007)

Прошедший в Костроме продовольственный бунт породил слухи о планомерной контрреволюционной агитации. Указывалось на существование в Ипатьевском монастыре монархической организации. На почве таких слухов развилась уже настоящая контрреволюционная агитация. В вагонах Северных дорог видели надписи вроде: «Да здравствует Михаил» и т. п. И во время погромов, когда отбивали замки продовольственных лавок, можно было услышать, что «раньше было лучше». Установлено, что во время погрома в толпе участвовали бывшие городовые и чиновники. Этим и объясняется, что погром был направлен против евреев, обвинявшихся в злостной и организованной спекуляции.

Письмо в редакцию

В опровержение помещенной заметки в вашей уважаемой газете об освобождении из тюрьмы «черносотенца Шаманина», имею честь заявить, что судебная комиссия убедилась в моей непричастности к охранному отделению и «Черной сотне».

С почтением В.А. Шаманин

«Рабочий путь», 11 октября

Дела правительства

Клика диктаторов, шайка корниловцев и партия кадетов - мечтают: «В Москву, в Москву!» Подальше от кронштадтских матросов, поближе к черносотенным охотнорядцам. Теперь вопрос поставлен так - кто кого сможет эвакуировать? Керенский - Петроград или Петроград - Керенского?

Мужи Совета Республики выслушали вчера Керенского. Сегодня сразились Аджемов и Либер. Пока правительство орудует без стеснения и помехи, кадеты и социал-кадеты в Мариинском дворце играют в дурачки. Аджемов козыряет «черными» пиками (казаков!), Либер ходит с «красных» червей (соглашательства!). Сражайтесь, сражайтесь дворовые люди Александра Феодоровича Бонапарта. Вашей болтовне - черной и «красной» - грош цена.

«Рабочая Газета», 16 октября

Восстание Корнилова показало, что широкие массы мелкой буржуазии уже подготовлены к контрреволюции. А если принять во внимание, что в деревне растет озлобление против города вообще и против рабочих в особенности, то фактическая диктатура пролетариата, если бы она осуществилась (так как «беднейшие крестьяне» притягиваются большевиками, конечно, лишь для красного словца), означало бы ничто иное, как именно «коммуну», кратковременное восстание рабочих, которое, несомненно, было бы подавлено буржуазией при содействии части крестьянства. Большевики еще накануне сознавали опасность и «роковые последствия» преждевременного выступления пролетариата, попытки захвата власти рабочими. Они, очевидно, понимали, что при такой попытке Петроград был бы, прежде всего, отрезан от России, что здесь начались бы голодные бунты и черносотенные погромы. Они, конечно, и теперь понимают, что этим новым междоусобием воспользуется германский империализм. Большевики все это несомненно знают. Почему же они рисуют массой именно эту перспективу, почему же они зовут ее на гибельный путь? Неужели только потому, что этого требует революционное настроение петроградских рабочих и, как всегда в таких случаях, большевики, боясь потерять свое влияние, покорно плетутся за возбужденной стихией или даже за теми темными силами, которым нужно кровопролитие, нужно поражение рабочих?

«Дело Народа», 18 октября

Грозный час

Бьет грозный час внутренней смуты. Не свидетельствует ли он о том, что утратили свое обаяние слова, что дел ждут и в дела лишь поверят? Бьет час выполнения Временным Правительством своих обязательств, и формула внутренней политики, ставящей успокоение раньше реформ, долее недопустима. «…» Большевики ушли от организованной демократии - организованная демократия обязана проложить непроходимую грань между собою и большевизмом и мобилизовать свои силы, чтобы дать ему дружный и единодушный отпор. Нужно быть ленинцем - или антиленинцем.

«Рабочий путь», 19 октября

«Грозный час»