Русская жизнь. Лузеры (декабрь 2008)

То, что в этих условиях армия не только сохранила некоторые элементы боеспособности, но и, пусть со второго раза, сумела выиграть сложнейшую войну в Чечне, нельзя охарактеризовать никаким другим словом, кроме слова «чудо». Это одно из ярчайших подтверждений мысли о том, что «умом Россию не понять». И это притом, что обе чеченские войны были весьма сильно затронуты коммерциализацией. В ходе обеих войн порой складывалась сюрреалистическая ситуация, когда бандиты стреляли в федералов из оружия, купленного у этих же федералов, а техника последних ездила на бензине, купленном у бандитов. Однако войну мы выиграли.

Тем не менее до бесконечности так продолжаться не может. Ситуация в обществе такова, что при сохранении существующих тенденций коренное изменение мотивации военнослужащих станет неизбежным.

Офицерская служба скандально низкооплачиваема и уже поэтому предельно непрестижна. Нельзя сказать, что в советское время офицеры процветали в материальном плане, но по сравнению с большинством гражданских профессий их уровень жизни был выше. Кроме того, офицерская служба была престижна в моральном плане, офицеры, безусловно, являлись частью элиты. Сейчас оклады даже старших офицеров в разы уступают зарплатам разнообразного офисного планктона, притом, что уровень ответственности офицеров по сравнению с таковым у планктона выше примерно во столько же раз, во сколько раз ниже зарплата. Не менее унизительно то, что офицеры Вооруженных сил получают значительно меньше, чем их коллеги из других силовых структур. То есть защита Родины от внешнего врага официально объявлена делом гораздо менее сложным, ответственным и почетным, чем фиск и сыск. Тем более что мастера фиска и сыска очень хорошо приобщились к нынешнему госкапитализму, а армейских офицеров он обошел. После этого говорить о престиже, как минимум, странно. Какой престиж, если тебя целенаправленно унижают?

Но и внутри самой армии возникли не менее дикие диспропорции. К ним привела реализация Федеральной целевой программы формирования частей постоянной готовности (т. е. укомплектованных исключительно контрактниками). Военнослужащие этих частей стали, фактически, людьми первого сорта, военнослужащие остальных частей - людьми второго сорта. Например, на Камчатке рядовой-контрактник мотострелкового полка имеет более высокое денежное довольствие, чем служащий в соседней (с точки зрения дислокации) дивизии атомных подлодок капитан 3-го ранга, командир боевой части ПЛА. Совершенно очевидно, что по объему ответственности, компетентности, напряженности службы и значимости занимаемой должности командир БЧ на ПЛА должен получать денежное довольствие, как минимум, на порядок более высокое, чем рядовой мотострелок (особенно, если они служат в одной местности). Подобная ситуация окончательно подрывает престиж профессии офицера и свидетельствует об общей ненормальной ситуации в области военного строительства в РФ.

Здесь в самый раз перейти к ситуации с этими самыми контрактниками, нашей «надеждой и опорой».

Любимый либералами тезис, употребляемый ими при отстаивании идеи наемной армии: «Пусть служат те, кто хочет». На это можно заметить, что те, кто хочет, то есть сознательно связывает с армией свою жизнь, уже служат, им никто и никогда служить не мешал. Это офицеры и сверхсрочники (в разных странах эта категория военнослужащих называется по-разному, суть ясна). Это также действительно профессиональные наемники (головорезы, которые решили упорядочить и легализовать свои природные наклонности) - «дикие гуси», «солдаты удачи», контингент французского Иностранного легиона и разного рода частных армий, коих сейчас в мире развелось великое множество. В обычную же наемную армию рядовой состав идет отнюдь не по призванию, а за деньгами и льготами. В связи с этим лучше вспомнить другой тезис, либералами нелюбимый: «За деньги можно убивать, за деньги нельзя умирать».

Есть много профессий, подразумевающих повышенную вероятность гибели (шахтеры, летчики-испытатели), но только военная профессия подразумевает обязанность умереть. Именно в этом отличие военной профессии от всех остальных. И нет на свете таких денег, за которые можно умереть, деньги ведь не возьмешь в могилу. Умирать можно только за идею. За веру, царя, отечество, коммунизм, демократию, нацию. Можно умирать во имя мести (тоже идея). Но только не за деньги.

Соответственно, за деньги можно идти служить в престижную, высокооплачиваемую, «крутую», невоюющую армию. Или в армию, воюющую без потерь, что, однако, пока почти нереально, несмотря на технический прогресс. А вот если надо умирать - извините. Мотивация меняется принципиально. Самый яркий пример сегодня перед нами - Ирак.