Русская жизнь. Корпорации (февраль 2009)

- Не как эксперту, а как человеку и гражданину, - вам это нравится самому?

- Что значит - нравится или нет?

- Вы на это смотрите, и вам приятно или неприятно?

- Мне интересно. Просто невозможно сказать, хорошо это или плохо. Это другая позиция. Я нахожусь в позиции исследователя. Какие могут быть оценки?

- Ну не знаю. Когда мне случается попадать в милицию - либо на марше несогласных, либо просто милиция ходит по барам, ищет кого ограбить, - вот это мне точно не нравится.

- Так не ходите на марши несогласных, в чем проблема? Знай свое место и бери по чину. «Положено» и «не положено» - это очень важные слова, которые мы в быту отвыкли воспринимать. По чину и не по чину. Все время должна идти оценка - взял по чину и не по чину. Как, если помните, шахтеры и учителя мотивировали свои акции протеста: «Нам положено!»

- Жаль, что вы не говорите, хорошо это или плохо.

- Это потому, что я не интеллигент, наверное, а вы воспринимаете меня как сопрослойника. Это интеллигенты делят окружающее на хорошее и плохое, на черное и белое, не различая ни цветов, ни оттенков. К сожалению, наше образование устроено по импортированным образцам, и образованные люди, как вы говорите, склонны оценивать свое родное, промеривая его импортными понятиями. Не влезают наши реальности в импортное прокрустово ложе. Но это не основание считать их плохими или хорошими. И конечно, сословное мироустройство «на самом деле» не устраивает образованных людей, но «в реальности» они обычно весьма прилично устраиваются.

- Про воров в законе нет нормативного акта.

- Ну как же нет - УПК есть. Про воров в законе там нет, про воров есть. А внутренняя иерархия воров не утверждена законом «в реальности», но она, тем не менее, возникает «на самом деле».

- Значит, необязателен указ президента?

- Традиция, традиция. Есть же титульные сословия, которые по закону, и есть нетитульные, которые по традиции. Например, бюджетники. Они сшиты по советской традиции. Когда проводили монетизацию льгот - это же была попытка ликвидировать сословие.

- Скорее переформатировать.

- Да. И не получилось. Они показали консолидировано, что они сильны и что сословные привилегии для них важнее денег. Государство отступилось. Традиция оказалась сильнее государства. Здесь стоит вернуться к интеллигенции как к прослойке, которая обеспечивает трансляцию идеологии социальной справедливости. В этом ее социальная функция. Если бы не твердила интеллигенция о том, что бедным врачам и прочим не платят, ресурсов недодают, может быть, и не было бы протестов.

Интеллигенция придает словесные, образные формы. И тем оказывает давление. Чиновники - что им сказали, то они и напишут. А что нужно сказать - для этого и нужна интеллигенция. Которая всегда находится в борьбе за социальную справедливость. Через СМИ, через публичные контакты, через высказывания. Есть множество форм скрытого давления на перераспределение ресурсов. На восстановление социальной справедливости. А интеллигенция транслирует эту идеологию.

- А давят сами сословия?

- Конечно. Все обижены, даже менты обижены.

- Менты не чувствуют себя обиженными.

- Вы неправы. Они обижены, например, что военнослужащие имеют больше ресурсов, чем они. И они берут ренту с других сословий. Они говорят: дайте нам больше, мы будем жить на оклад жалования и не будем брать ренту.

- Но ведь будут же на самом деле.

- Мы не говорим про «на самом деле». Мы говорим про логику. Вот, что сословия недоформированы у нас, - это более критично. Должно возникнуть сословное самосознание.

- Оно уже есть.

- Оно появляется, да. Но этого недостаточно. Должны быть сословные суды - в буквальном смысле. Офицерский суд чести - это же сословное собрание.

- У интеллигенции суд чести - это, видимо, «Эхо Москвы» со всем этим «вон из профессии» и «не подавать руки».

- Не знаю, не слушаю эту станцию. Скорее Общественная палата может быть представлена как сословное собрание этой прослойки. Может быть, она и выработает некий кодекс интеллигентской чести. Это внутренний совершенно герметичный процесс, которого извне не видно. Вы читали когда-нибудь репортаж с офицерского суда чести? И никогда не прочитаете, поскольку сословие изнутри закрыто для наблюдения и закрыто для рефлексии своими членами.

- Получается, демократии никакой быть не может в принципе.