Русская жизнь. Интеллигенция (февраль 2008)

Начавшийся в последнее время вывод из Москвы ряда военных академий (в том числе Академии РВСН), а также штаба ВМФ с военной точки зрения является чистейшим варварством. Он ведет к безвозвратному разрушению многих научных школ, а также системы управления ВС. Цель мероприятия единственная - освобождение огромных площадей в центре Москвы. Сопротивляться этому варварству уже некому. И недавнему заявлению командующего ВВС Александра Зелина о том, что воздушно-космическая оборона страны находится в критическом состоянии и к 2020 году окончательно утратит способность отражать угрозы, удивляться не приходится. Все эти события ясно показывают тенденцию.

Нынешняя власть сделала вывод из ошибок советской власти. Та дала возможность думать хотя бы сотрудникам НИИ и КБ. Они ее за это свергли. Новое поколение советских (извините, написал автоматически, не убирайте, пожалуйста) - российских людей не должно думать совсем. Над этим неустанно работает телевидение и вообще вся система пропаганды. И если общество целенаправленно изживает интеллект, то откуда он возьмется в армии?

* СЕМЕЙСТВО * Евгения Пищикова Нимфомания

Духовно богатая дева и гламурзик: война на брачном рынке

I.

Ценность интеллигента на брачном рынке невысока. Интеллектуала и тем более интеллектуалки - исчезающе мала. Я, разумеется, имею в виду элитный брачный рынок - ведь есть же обнадеживающее понятие: сделать хорошую партию. Понятие есть, а надежды нету - за богатых выходят замуж специальные девушки, нимфы. Но чем плоха духовно богатая дева (ДБД) и уж, тем более, девица с богатым внутренним миром (БВМ)?

Нужно сказать, что всякая ДБД (в юности несколько угрюмая от застенчивости и гордыни, а к зрелости приобретшая ухватки «гранд-дамы» - чтобы скрыть гордыню и застенчивость) втайне знает, что она исключительный, эксклюзивный подарок. Что лучше нее жены нет и быть не может, что ДБД вообще лучшие жены в мире. На чем основывается эта тайная уверенность? Вот на каких размышлениях. Она дает мужчине главное - свободу быть самим собой. Ирония и самоирония - спутники всякой жизни, покоящейся на книгочействе и пронизанной хорошим тоном, хранят семейную атмосферу - главную роскошь интеллигентского дома. Она соратник, а не сообщник. Она не смотрит на своего мужчину снизу вверх и сверху вниз одновременно, а готова глядеть ему честно и прямо глаза в глаза, как грешник на грешника. Исконная потребность быть или казаться «хорошей» заставляет ее по мере сил обуздывать свои низменные желания. Одно из которых - инстинктивная, могучая жажда благополучия. ДБД сознает свои слабости и не считает возможным или справедливым судить слабости мужчины. С ней чаще всего можно договориться - ибо она понимает и ценит слово. Она не сентиментальна, но сострадательна - что где-то к годам тридцати-сорока становится неоценимой добродетелью. Потому что жизнь идет, молодое ликование уходит в песок (пусть даже в песок Лазурного берега), а то, что остается, почти всегда достойно дружеского молчаливого сочувствия. ДБД не боится стареть, зато, как мужчина, боится смерти. (Нимфы же, напротив, панически боятся старости, зато в смерть не верят, как дети. Но что это я забегаю вперед - о нимфах еще ничего толком и не сказано! Вот так бывает, пользуешься удобствами чужой терминологии, и даже забываешь, что неплохо бы ее разъяснить непосвященному.)

Духовно богатая девица редко признается самой себе, что все перечисленные добродетели имеют несимпатичные и даже более того - опасные стороны.

Привычка все время смотреть на себя самое со стороны губительна для супружеского ложа - ибо постельные игрища (на отстраненный взгляд) - довольно смешная и пафосная возня. Тяга «все на белом свете» обсуждать и обговаривать, «забалтывать» любое решение или дело, приводит к страшной девальвации слова. Слова на каком-то этапе совместной жизни не стоят уже ничего, так что приходится немотствовать, а другой инструмент близости уже притупился. Ирония прекрасна, но в быту это оружие неудачника: «приходится всякий раз, прежде чем открыть рот, забегать перед собой, чтобы успеть себя высмеять раньше, чем рассмеются другие». Деньги и альков смеха не любят. Я знаю пару, разместившую в изголовье кровати красиво выписанное тушью шутливое четверостишие: «Бывали дни, когда в лихих лобзаньях мешали на подушке мы дыханья. Настало время дружества - и что ж!? Мешаем под периной свой пердеж». Мило, ничего не скажешь, мило, но трудно отказаться от мысли, что тут происходит легкое интеллектуальное насилие: искрометно веселое подталкивание супруга к уютнейшему и покойнейшему гнездышку ранней импотенции.