Русская жизнь. Интеллигенция (февраль 2008)

Можно только строить догадки, какова корреляция между столь виртуозной изощренностью теоретического сексуального мышления, щедро умножающего фаллосы без насущной необходимости, и практическим мастерством обращения с единственным половым органом, имеющимся у автора. Хорошо, если это побочный выплеск избыточного, гипертрофированного либидо культуролога, но похоже, чаще это все та же старая добрая фрейдовская сублимация. Творческому интеллигенту вообще важнее не его партнерша, а вызванное ею чувство, как материал, из которого можно сделать стихи и прозу, картины и скульптуры, перформансы и инсталляции. Даже если это не чувство, а чисто сексуальное влечение, то и его можно пустить в ход, изготовив из него психофизиологический очерк, философское эссе, да хоть колонку в глянцевый журнал о том, как надежней скрыть от жены существование любовницы, и наоборот. Собственно половой акт для настоящего интеллигента не так интересен, как penetration в мозг, без которого сексуальный контакт нельзя считать состоявшимся, даже если это снятая на час проститутка. К падшим женщинам интеллигент относится с нежностью, особенно если они не очень дороги и не слишком шикарны. Брезгливость по отношению к проституткам свойственна скорее буржуазии и пролетариату, а интеллигент помнит еще из школьного курса литературы, что торгуют собой самые душевные женщины, и к тому же для него поход в публичный дом или стриптиз с консумацией - своеобразное «хождение в народ» и богатый источник знаний о жизни за пределами его книжных представлений. Интеллигент с неподдельным любопытством и сочувствием выслушивает рассказы сексуальных гастарбайтерш об оставшейся на родине семье. Когда он расплачивается, ему, наверное, приятно думать о простых людях из украинской глубинки, которым он оказал посильную материальную поддержку.

Не стоит, однако, преуменьшать сексуальность интеллигента и преувеличивать его целомудрие, обманываясь его сдержанными манерами, тихим голосом и богатым словарным запасом. Бывает, интеллигента тянет к самому грязному разврату куда больше, чем человека «простого» - в спальне, а еще лучше в гостиничном номере или на сиденье автомобиля, укрывшись от посторонних взоров, интеллигент сполна отыгрывается за необходимость на людях соответствовать своему статусу человека с богатым внутренним миром, живущего духовными интересами. Порой вполне приличный мужчина, сняв очки и шляпу, может приятно удивить сексуальной раскованностью и изощренностью, поскольку внутренних запретов и непреодолимых предрассудков у интеллигента немного и границы дозволенного весьма эластичны. Главное - преодолеть последствия неправильного воспитания, которые могут сказываться на любовной жизни интеллигента всю жизнь. Дворовые дети, узнающие о размножении в подворотне, быстрее проходят подростковую стадию отношения к сексу, как к чему-то неприличному и похабному, а интеллигентный мальчик тормозится в развитии родителями, из лучших побуждений старающимися оттянуть наступление половой зрелости и отвлечь ребенка музыкальными школами и спортивными секциями, а потом поступлением в институт и аспирантуру. В отличие от пэтэушников, приобретающих первый сексуальный опыт лет в 14, а после армии возвращающихся уже с богатым теоретическим багажом, полученным от старших товарищей, стеснительные очкарики из интеллигентных семей, случается, хранят невинность до 25-ти, потому что им просто некогда. Зато, наконец вырвавшись из-под родительской опеки, пускаются наверстывать упущенное так торопливо и судорожно, что в погоне за недостающим количеством долго не понимают, что в сексе бывает еще и качество. И если им никто не объяснит, могут так никогда и не понять. Парадокс в том, что взрослый, сформировавшийся, дипломированный интеллигент учиться уже не очень любит, а на женщину, которая попробует его учить, может и вовсе обидеться за посягательство на один из его главных комплексов - глубоко затаенную уверенность, что о чем о чем, а о сексе-то, о котором он столько перечитал и передумал, он знает все.

* МЕЩАНСТВО * Людмила Сырникова Спички и соль

Интеллигент как потребитель