Русская жизнь. Девяностые (июль 2008)

Медленно текут воды времени, и кто там прыгает то с лейкой, то с мыльницей? Это наш фотолюбитель время останавливает, вооружившись подсобными предметами. И все больше, больше старается, оптом останавливает. Ну, время и отомстило, конечно. Уловленное, стоячее, отразило все, что смогло: героя и пустоту. Так-то оно так. Но все «фоткаются». Это важная часть принятого образа жизни. Я знаю даму, у которой на сайте «Одноклассники» размещено двести тридцать фотографий.

Каковы же итоги прошедших двадцати лет товарного изобилия? Наши вечные вещи стали одноразовыми. Они достают нас, а не мы их.

Главное высказывание, главный смысл большого советского вещевого набора дышал утешением. Квартира есть? Дача есть? Стенка, хрусталь, ковер имеются? Ну все, отдохни.

А высказывание сегодняшнего набора совсем-совсем другое. Трехкомнатная квартира? Машина какая? Уже пять лет машине-то. Кухня, Египет? И это все? Ты что, старик, какой отдых? Давай-ка на работу. Ты ведь верный покупатель, ты должен поклясться в верности своим прекрасным имущественным идеалам. Поклянись жить не хуже соседей. Поклянись завидовать, завидовать и завидовать; и до конца своей жизни не уставать удивляться, откуда только люди деньги берут! Поклянись пропадать поодиночке, и никогда не хватать друзей за руки - а вдруг в этот момент они приметят нужную им вещь? А руки-то заняты! А если ты дрогнешь и нарушишь эту клятву, пусть лопнут твои новые пластиковые окна.

Эдуард Дорожкин Дом для дядюшки Тыквы

О днях рождения риэлторов

Девяностые годы - время формирования, в общих чертах, наших новых потребительских привычек. Особенно завораживающими казались две из вновь открывшихся возможностей - ездить за границу и свободно покупать и продавать квартиры.

Деньгам, таким образом, вернули право быть платежным средством в широком смысле слова - а не бумажками, на которые, в случае удачи, можно получить колбасы или утреннюю «Иоланту» в Большом. Тотальная бесплатная приватизация квартир, в отличие от ваучерной, оказалась хоть и прямым, если не сказать хуже, но весьма эффективным механизмом насаждения рынка. Отсутствие интереса со стороны населения к судьбе ваучера, по большому счету, объясняется одним - нам предлагалось приватизировать абстрактный кусок абстрактной Родины. Квартира, в которой каждый угол имеет свой смысл, свое назначение, свое прошлое, настоящее и будущее, - совсем другое дело. И я до сих пор с большим чувством смотрю на крохотный, по сравнению с нынешними Свидетельствами о праве собственности, розовый клочок Свидетельства о собственности на жилище, подписанный, по тогдашним правилам, Ю. М. Лужковым. «Жилище» - в этом есть что-то невероятно казенное, но и очень трогательное.

Казалось бы, еще вчера для того, чтобы замыслить свой побег - ну, например, из «однушки» переехать в двухкомнатную, нужно было быть человеком невероятной выдержки. Выстаивать очереди в Банном переулке, где, если кто забыл, располагалось Бюро по обмену жилой площади; покупать соответствующий бюллетень и еженедельное приложение к «Вечерке»; проходить унизительные процедуры выписки и прописки - не отмененные, кстати говоря, по сей день. В общем, муки адовы.

Новое время предлагало облегченную программу. Заработал (украл, принял в дар) - купи. То было время очередного массового отъезда на историческую родину и в другие понимающие капстраны, и имущество, нажитое непосильным трудом, активно распродавалось. Цены, в нынешнем понимании, были совсем бросовыми. 34 сотки в ДСК «НИР Отдых» тетя Софа отдала за 20 тысяч долларов - с домом, с мебелью, с абажуром, с плакатом Совэкспортфильма к киноленте «Влюблен по собственному желанию». Со всем. Однокомнатную на Тверской, 17, тетя Беба продала какому-то кооперативщику вообще за 15. Тогда ни у кого не было сомнений в валюте платежа - доллар твердой хваткой правил страной. Самые разумные предпочли сохранить российские активы - и теперь, конечно, празднуют победу над поторопившимися соседями. Но, как справедливо заметил один англичанин, «есть две вещи, которые всегда происходят не вовремя - это покупка недвижимости и ее продажа».