Русская мечта

– Вспышка стихийного монархизма в советской школе! – хорошенькая, глаза от волнения страстно заблестели. – Знаем, знаем мы, откуда дуют ветры, с каких побережий, из каких таких стран. – Это она намекала на Виталькиных родителей, хотя при чем тут далекий Вьетнам, где они работали? Потом резко вскинула красивую голову: – Екатерина III. Есть такая?

Катька Федорова робко поднялась.

Ни скипетра у нее в руках, ни державы, только в глазах глупости.

– Отвечай, почему ты Екатерина III, если не Романова?

– А она от морганатического брака, – нагло предположил Виталька, дерзкий профессорский сынок.

Даже дед в тот день, загоняя Виталика в чулан, сказал: «Мы царя зря, что ли, расстреляли? Ты это чего? Решил монархизм реставрировать?» – Виталик не все понял, конечно, но уточнить побоялся. Хотя вообще-то, будь он царем, он бы приказал поставить в Благушино большую пристань, чтобы все пароходы у берега останавливались. И осушил бы гнилые болота, тянущиеся неизвестно куда. И сжег бы огнеметами грязный, прокуренный, заблеванный «Ветерок», возле которого постоянно валяются пьяные. Так он и заявил на другой день Светлане Константиновне: дескать, а чего такого плохого в царском деле, если царь можно изменить жизнь? Светлана Константиновна побледнела и отправила наглого профессорского сынка к директору. А директор школы суровый товарищ Калестинов с опаской спросил:

– Ну? Что там копошится в твоей голове?

3

Получалось, что все слова, любые поступки приводили Виталика в чулан.

Зимой холодно, неуютно, но летом терпимо. Иногда сам вызывал деда на наказание. Сквозь щель чуть приоткрытой чердачной дверцы незаметно изучал обстановку в огороде Светланы Константиновны. Никто в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году так хорошо не знал молоденькую, недавно приехавшую из города учительницу. Тонкие бровки, вздернутый носик, пухлые губки. Плечи – совсем круглые. И колени, как у девчонки. А глаза, как небо. А волосы светлые, спадают на плечи красивыми кольцами. А на загорелом животе – черненькое родимое пятнышко. Конечно, в школу Светлана Константиновна приходила в строгом темном костюме, всего этого не разглядишь, но в собственном огороде за высоким глухим забором в жаркие дни скидывала с себя легкий сарафанчик. Только поддатый муж-механизатор все портил. «Светка, сучка! – орал. – Где плоскогубцы?» А когда механизатора дома не было, мог притормозить у невысокого крылечка зеленый «газик» с брезентовым верхом. Это подъезжал местный партийный секретарь по имени Юрий Сергеевич. Черный костюм, черный галстук, жирные щеки от жары провисли, глаза бегают. Но дед, например, о товарище Ложкине отзывался в высшей степени похвально: «Вот не спился, вот вышел в люди!» И кивал, кивал: «Если партия учит, что тепло передается от холодного тела к горячему, то товарищ Ложкин завсегда подтвердит».

Сам Виталик мужиков, даже случайно тормозивших в отсутствие механизатора у крылечка молоденькой учительницы, считал уродами. Правда, партийный секретарь являлся уродом полезным. Раз в неделю Виталик снимал с него рубль – за то, что передавал Светлане Константиновне некую записочку. Ну, конечно, не прямо ей в руки, а в одно потайное местечко, указанное товарищем Ложкиным. В первый раз Виталик к одинокой загадочной букве «Л» с многочисленными точками за нею (сочинение партийного секретаря) дописал коротенький интересный вопрос. «Эрик Рыжеволосый, правда, что первый приплыл в Америку?» Почерк у Виталика и у партийного секретаря был одинаково корявый. Светлана Константиновна, прочитав записку, сомлела. Разговаривала с товарищем Ложкиным особенным образом. Стояла на крылечке, сарафанчик короткий, колени загорелые. «У вас, дескать, почерк прямо детский». – «Да мы где учились? – смущался товарищ Ложкин. – Мы до всего своим горбом». – «Зато теперь многим интересуетесь». – «А нельзя на моем месте без интересу». – «Ну, тогда так скажу. Про Эрика Рыжеволосого ученые пока не пришли к единому мнению». – «Но ведь работают?» – осторожно уточнял товарищ Ложкин, пытаясь понять, о каком таком рыжем зашла речь. – «География – предмет серьезный, – млела Светлана Константиновна, перебирая, как коза, точеными ножками. – У нас в институте лекции по географии читал сам профессор Колотовкин». – «Это что, отец нашего пацана?» – «Вот-вот. Работает во Вьетнаме».

Ну прямо уроды. Могли бормотать целый час.

Глаза горят, руки двигаются. «Эрик Рыжеволосый… Магеллан… Адмирал Лазарев… Антарктида…» Члены географического кружка… Партийный секретарь товарищ Ложкин много чему в тот год научился. Услышав стук мотора, Светлана Константиновна обычно сразу выбегала на крылечко с толстым географическим атласом в руках. Товарищ Ложкин от этого балдел. Казалось ему, что молоденькая учительница стремительно поднимается до его культурного уровня.

4