Русская готика

Славное начало. В целом, можно сказать, что дело пошло. Виктор вздохнул, чувствуя благородную усталость. И гордость от того, что его воля смогла совершить так много. На выгрузку стройматериалов ушло сорок минут. Пока это были мешки с цементом (их сложили справа от лестницы) и плитка (слева). На подходе, брус, краска, утеплитель, профнастил. Еще много всего будет. Новые внутренности давно умершего (хотя не до конца) дома. Их дома. Виктор чувствовал, как между ним и особняком начинает устанавливаться связь, крепнувшая с каждым днем; он спал и видел себя в новых комнатах, светлых, чистых, достойных потомков знатной фамилии, покоях для свободных людей. Ну что, если когда-то об этом месте бродили не очень хорошие слухи? Какое ему до этого дело? Прошло больше ста лет – все быльем поросло и не имеет уже никакого значения. Оставлять на произвол судьбы, обрекать на полное разрушение такой дом было бы преступлением. Виктор знал, что никогда не простил бы себе, отказавшись от первоначальной идеи. И никакой скепсис коллег и их подшучивания по поводу того, что его предки были из благородных, ничего не изменят. Виктору лучше знать, что нужно для его семьи. Деньги деньгами, карьера карьерой, но после себя он оставит действительно нечто значительное. Пройдет время – и все тут изменится. Конечно, Наталья является серьезной помехой в осуществлении плана, с ее вечным нытьем и обиженно-гневным выражением лица, с этой выпяченной нижней губой, слезливым тоном, которые только будили в Викторе ярость. Даже ей не удастся помешать строительству. С тех пор, как жена ушла в свой выдуманный мир и заперлась в нем, Виктор не раз подумывал о разводе. Его останавливало соображение, что развод ничего хорошего не принесет ни ему, ни его карьере. Пусть Наталья и не участвует в поддержании того уровня, который требуется для такого человека, пусть кое-кто покручивает пальцем у виска, втихаря обсуждая Наталью, Виктор знал, что развод – не выход. Это не рационально. Он останется без жены (к которой питает определенные чувства, невзирая ни на что), дочь останется без матери (хотя, разумеется, никто не запретит им общаться), и от семьи, таким образом, ничего не останется. Нужна семья. В этом доме будет жить семья. Если Наталья пока этого не понимает, то поймет. Этот дом для детей Лиды, его внуков, и все последующих поколений, сколько бы их ни было. Вот во имя чего Виктор работает. На будущее. Кто скажет, что он не поступает так, как положено мужчине? У жены эмоциональные проблемы, она переживает уход молодости, но ведь и он не двадцатилетний юнец; для него последние годы тоже не были сахарно-счастливыми. Все проходят через определенные периоды неуверенности и страха. Жизнь показывает, что они недолговечны. Наталья все поймет позже. Виктор просил ее пойти ему навстречу, она согласилась, и это все, что он от нее требует. Что ж, посмотрим, умеет ли она держать слово…

Виктор открыл бутылку минеральной воды, отпил, разглядывая особняк. Ему показалось, что его обшарпанные стены излучают энергию, расходящуюся концентрическими кругами от центра здания. Кладка гудит от напряжения. Кирпичи вибрируют, и это движение можно уловить взглядом. Дом преображался на глазах, несмотря на то, что работы ремонтные только начались. Мусор убран наполовину со второго этажа, к первому даже не притрагивались.

Особняк жил, это ясно. Ждал момента, когда можно будет расправить плечи и вдохнуть полной грудью.

Когда-то сыщики, занимавшиеся подробным расследованием, рассказывали Виктору об истории с его предками и этим домом. Якобы здесь пропадали люди. Некоторых находили убитыми, но большинство исчезло без следа. Власти так и не докопались до правды. Вывод был таков: возможно, исчезновение крестьян связано с особняком и его владельцами, но доказательств тому нет. А раз нет, то и говорить не о чем… Сейчас во всяком случае ничего подобного не происходит. Наталья ничего не знает об этом, Виктор рассказывал ей не все, что узнавал от своих доверенных лиц, перекопавших все доступные архивы. С ее-то впечатлительностью и склонностью к фантазиям! – нет, она не должна знать. Это может спровоцировать новый взрыв раздражения и депрессии – тогда конца и края не будет упрекам, стонам и заламываниям рук… Наталья обязательно что-нибудь вобьет себе в голову.

Виктор сделал еще один глоток из бутылки и потянулся за сигаретой.

Но ведь что-то же он чувствовал, когда позавчера они обследовали дом. Ощущения были вполне конкретными – Виктор испугался. Он не показывал этого и, кажется, Наталья ничего не заметила. Она тоже была, что называется, не в своей тарелке…

Особняк словно проверял их… на соответствие. Но почему надо было пугать? Или это лишь плод их фантазии? Однозначного ответа у Виктора не было. Сумеет ли он признать существование потустороннего? Пусть Виктор не верит в эти страшные истории, но допускает ли он, что особняк может быть населен призраками?

Призраками…