Русская Америка. Сухой закон

— Присаживайтесь, Алексей. Только снимите своё пальто и повесьте туда, — он махнул рукой на длинную золочёную вешалку около двери, — Не хочется пачкать шёлк. Вы как будто из преисподней вылезли.

Видок у меня и правда был «что надо». Мокрый грязный песок уже застыл на одежде, периодически отпадая мелкой коркой.

— Что пьёте? — вежливо спросил аптекарь.

— Виски, пожалуйста.

Пара гранёных прозрачных стаканов со стуком водрузились на стол. Темно-золотистый напиток потёк тонкой струйкой. Я поблагодарил кивком хозяина и взял бокал в руки. С треугольной основой — прямо как фирменные от «Джемесона», которые у меня были в «прошлой жизни».

Отпил. Виски был незнакомый, но приятный на вкус. Слегка жёсткий и терпкий, но после смакования и забивания рецепторов на втором глотке раскрывался как надо. Явно односолодовый и в дубе настоявшийся порядочно.

— О чём Вы хотели нас попросить, Соломон Михайлович.

— Не «Вас», а конкретно тебя, Алексей, — он впервые перешёл со мною на ты и продолжил — Когда я вижу налицо все признаки очень быстрого преуспевания у молодого человека, то я всегда задаю себе вопрос: Соломон, как так получается, что честный человек за очень короткий срок начинает выглядеть совершенно по-другому. И при этом не открывая никакого дела или не изобретая чего-то дорогого. Мистер Соколов, в старой одёжке Вас не пустили бы в приличное кафе на набережной Одессы даже на порог. А сейчас, Алексей, Вам не зазорно пойти и в ресторан. Только надо всё почистить, разумеется…

Я молчал и внимательно слушал, пытаясь понять — к чему клонит пройдоха.

— Алексей, я привык находиться в обществе людей, которые знают — как ухаживать за своим образом. За своей одеждой…И, человек должен уметь «чистить»… за собой.

— Соломон Михайлович, за нами нет никакого хвоста, и опознавать нас некому… — понял его намёк я.

— Вообще некому? — брови старика изумлённо поползли вверх.

— Именно так, — я кивнул и облокотился на диван, прямо глядя на собеседника и смакуя виски.

— Я всегда ценю любые контакты, Алексей, — улыбнулся он, — И Вы можете быть мне очень полезны.

— Я понимаю это, Соломон Михайлович, понял, когда Вы позвали меня сюда. Не думаю, что Вы пьёте виски каждый день с такими, как мы, — улыбнулся я в ответ, — Неделю назад вряд ли бы я был допущен даже побеседовать с Вами в такой приятной обстановке, — я обвёл глазами комнату.

— Да. Вы правы. Я задам Вам вопрос и прошу ответить на него честно. Ваш «Шевроле», судя по подвеске, загружен полностью. Там алкоголь?

— Не совсем.

— Нехорошо лгать тому, кто предлагает взаимную выгоду.

— Я не вру Вам. Там тонна виноградного сока в бочках.

— Хм, — аптекарь откинулся назад, и глаза его зажглись, — Планируете долговременные запасы?

— Да.

— И думаете, что они окупятся? Это же вино, а не виски. А виски выгоднее, оно выше градусом. Бутлегеры сейчас активно скупают именно его, а затем будут разбавлять его в январе после введения закона Волстеда, — с сомнением в тоне спросил Соломон.

— Это ингредиент. В моих планах открыть не просто обычный спикизи, а несколько нестандартное заведение для, скажем, среднего класса, — постарался выразить я свою мысль.

— Вы социалист? — удивился хозяин.

— Нет, я не интересуюсь политикой, но эта классификация проста и понятна. Вы же поняли, что я имею в виду? Если Вас смущает слово «класс», то я скажу по-другому. Пусть будет «более-менее зажиточные джентльмены»! Так вот по моей задумке они будут приглашать дам в закрытый небольшой клуб, где играет свинг, и как я уже говорил, будет кое-что необычное…

— Свинг — музыка для бедных. Уж лучше джаз, — поморщился Соломон, показывая своё отношение к свингу — лёгкому и быстрому, весёлому ответвлению джазовой музыки, которое только-только набирало обороты.

— Джаз не приносит деньги! — процитировал я знаменитую фразу, — Свинг танцуют, когда выпьют. Просто потому, что под него может танцевать кто угодно. А джаз пусть играют в «Ритце». Или бальную музыку. Посмотрите в окно, Соломон Михайлович. Люди богатеют, делая деньги из ничего. Половина средней руки бизнесменов вообще не знают, как танцевать польку или вальс. Они копят деньги, едут в «Ритц», едят дорогие блюда, чтобы показать себя и попытаться завести связи, а потом говорят жене: «Эй, милая, мы решили собраться у Джимми, я так устал после рабочей недели». Берут такси, отправляют свою жену-домохозяйку к детям, а сами едут надираться до поросячьего визга и танцевать свинг с дамами лёгкого поведения из Бруклина.

Я закончил свою тираду и развёл руками, показывая, что я выдал Соломону всю правду. В реальности мои планы шли намного дальше обычного клуба и нескольких подпольных баров.

Аптекарь даже рассмеялся. Он взял бутылку, налил ещё виски нам обоим и отставил её в сторону:

— Вы меня удивляете, Алексей, — опять на «Вы», интересная у него манера, — Вы так это расписали, как будто у Вас уже всё схвачено. Кстати, а где Вы храните свои запасы? И чем будет «необычен» клуб?

— Извините, Соломон Михайлович, секрет фирмы, — извиняющимся тоном парировал я.