Русская Америка: Открыть и продать!

Первым европейским кораблем, который он увидел, был корабль Кука. Вторым — американское судно «Колумбия» под командой первого невольного «кругосветчика» США капитана Роберта Грея. Грей шел от северо-западного берега Америки с грузом пушнины в китайский Кантон (в одном из источников его судно названо почему-то «китобойным») и в 1789 году наткнулся на цепь островов…

Ни первый, ни второй опыт общения с белыми особой радости

Камехамеха не доставил, но вот ружья белых и их суда ему понравились. Позднее, правда, он использовал и управленческий опыт белых, привлекая некоторых из них к своим делам, но под безусловное их влияние не подпадая.

Вначале же он смог обзавестись ружьями, поскольку янки были заинтересованы в ароматном гавайском сандаловом дереве, высоко ценимом в США и Китае, и были вынуждены пойти ему — еще не королю, а вождю — навстречу.

К слову, уже эта деталь доказывает ум Камеамеа и его натуру. Другой какой дурак позарился бы на бусы, виски, «сникерсы» и «памперсы»… А Камеамеа предпочел получить могучий фактор силы. К ружьям вскоре прибавился пусть и небольшой, но «настоящий» корабль. А уж управлять им гавайцев учить долго не пришлось.

Желание иметь свой корабль вождь высказал при посещении Гавайев экспедицией бывшего офицера Кука — Джорджа Ванкувера в марте 1791 года (француз Лаперуз был на Гавайях в 1786 году, что называется, мимоходом и высаживался лишь на Кауаи). Проводя тщательные съемки западного побережья Северной Америки от 30-го до 60-го градуса северной широты, Ванкувер заходил потом на Гавайи еще не раз.

Получив в придачу к ружьям и корабль, вождь начал добывать славу и верховную власть. А через десять лет он имел флот из двадцати пяти кораблей и прочное положение властителя островов.

Неглупо!

Правда, все это — ценой прогрессирующей вырубки сандаловых лесов, единственного предмета гавайского экспорта.

Кроме того, Гавайи постепенно становились базой для американских китобоев в тихоокеанских водах.

В 1804 году островитяне столкнулись уже с новым типом белых — с русскими. Да еще с такими славными нашими соотечественниками, как русские военные моряки! Да еще и под началом такого командира, каким был умница наш Юрий Федорович Лисянский. Юрию Федоровичу шел тогда тридцать первый год. А в двадцать лет лейтенант Лисянский в числе двенадцати (по другим данным шестнадцати) лучших перспективных морских офицеров был направлен Екатериной на стажировку на английский флот — волонтером. Вместе, к слову, с Крузенштерном.

Был он на чужбине пять годков… Сделал несколько кампаний, воевал с французами, был ранен в голову, ходил к Северной Америке и в Ост-Индию, огибал южную оконечность Африки — мыс Доброй Надежды, некоторое время жил в Филадельфии.

И полностью сохранил при этом душу русскую, а характер — счастливый.

Если не ко времени визита Лисянского в 1804 году, то позднее Камеамеа, как я могу предполагать, понял, что против белых ему не выстоять. Логичное решение — войти с какими-то белыми в прочный политический союз.

Но с какими? Чью руку выбрать?

Руку Англии Кука, нарвавшегося на копья островитян, и английских прощелыг-авантюристов, услугами которых он пользовался?

Лапу Штатов бесцеремонного Грея, норовившего урвать побольше выгоды, и еще более бесцеремонных китобоев? Или десницу России Лисянского — доброго и уважительного, исполненного непоказного благородства, с курчавинкой в волосах, с немного вывернутыми губами, делающими его чуть похожим на островитянина? Король, как я уже говорил, глупцом не был. Но и влияние янки усиливалось.

Поэтому, хотя Камеамеа и попытался не раз заручиться покровительством русских, о непосредственном переходе в подданные русского императора не заикался. Впрочем, надо полагать, что при нашем умном к этому делу подходе все могло быть и иначе.

Зато о русском подданстве подумывал король Тамари-Каумуамия…

В КОНЦЕ 1808 года Баранов отправляет на Гавайи 14-пушечный шлюп «Нева» под командой лейтенанта Леонтия Гагемейстера (с этим морским офицером мы еще познакомимся ближе) — на зимовку. Одновременно Гагемейстер должен был проводить обычные исследования.

Уйдя из Ново-Архангельска 10 ноября 1808 года, «Нева» пришла на Сандвичи-Гавайи в начале января 1809 года, и там Гагемейстеру удалось установить с Камеамеа неплохие отношения. Камеамеа и принял его радушно, и пообещал выделить землю под русское поселение.

Удивительного и неожиданного тут ничего не было. Еще Резанов в письме Румянцеву от 17 (29) июня 1806 года сообщал: