Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

Понятной становится и структура самих списков народов: возглавляет этот список этникон, обозначающий группу родственных народов. Таковы варяги в начале списка варяжских народов, а также «чудь и вси языци» — слова, предваряющие список неславянских народов Восточной Европы. Вспомним, что славянский этникон чудь и был обобщающим, относящимся ко всем «чужим» народам.

Однако в списке западноевропейских народов нас поджидает следующая проблема: где кончается перечисление варягов и начинается перечень народов собственно Западной Европы?

Следующий за англами, причисленными к варягам, этникон — галичане, в которых обычно видят галлов, уэльсцев (гэлов) или испанских галисийцев (см. ПВЛ. С. 384). Так или иначе, этникон, передающий имя древнего галльского этноса, оказывается пограничным между двумя группами современных летописцу народов, потеснивших и ассимилировавших (романизировавших или германизировавших) кельтов/галлов.

В летописном повествовании варяги сидят по морю к западу до «земле Агнянски и до Волошьски». Значит, список народов Западной Европы открывает волъхва. Мы уже выяснили, что волохи «Повести временных лет» — это франки. Тогда становится понятным и последующий список народов, даже загадочные корлязи. Этот этникон восходит к династическому имени Каролинги, правителям из династии Карла Великого. На сохранение этого имени претендовали и Капетинги, короли современной летописцу Франции (ср.: Тихомиров 1975. С. 34–35; Немецкие анналы. С. 127, 131, 146). Волохи — это римляне, немцы и прочие народы, входившие в состав населения «Римской империи» Каролингов, а затем, при летописце — Германской «Римской империи», к восстановлению которой стремились уже германские короли.

Итак, выясняется, что перечни народов в летописи имеют структуру, аналогичную собственно библейской «Таблице народов». Список родственных народов в «Афетове колене» вводится обобщающим этниконом: варяги — свеи, урмане и т. д., волхва — римляне, немцы и т. д.; словене — это морава (от них началась кирилло-мефодиевская миссия), чехи и т. д. Наконец, чудь и «вси языци» — меря, мурома и т. д. Этот принцип перечисления — этногенетический, а не географический, как у Амартола, и этот принцип введен летописцем не случайно.

Вместе с тем перечисление народов все же соотносится с их географическим размещением: русь и чудь сидят на Варяжском (Балтийском) море; «вси языци» живут на Волге (меря, мурома, мордва) и севернее до угры — уральских угров; затем перечень «поворачивает» назад к Балтике — балт-ским народам, начиная с литвы (характерный для средневековья хорографический принцип описания «по кругу»). В этом «круге» отсутствуют славяне, и сторонники исконно славянской руси готовы утверждать, что русь и представляет здесь славян — последующее ее размещение среди варягов есть нелепая вставка редактора-«норманиста». Проблему разрешает обращение к контексту летописи: летописное повествование о словенах (праславянах) на Дунае (в Иллирике) и руси на Варяжском море рядом с чудью предшествует рассказу о расселении славянских племен. Словене еще пребывают на «дунайской прародине», поэтому место между прибалтийской чудью и верхневолжской мерей (будущими участниками призвания варягов) «пустует», словене и кривичи еще не пришли на север Восточной Европы.

Следующая задача летописца, подчиненная «заглавной» цели, — выяснить «откуда есть пошла Русская земля» и указать место руси уже среди славянских народов. Для этого ему нужно было перейти от статичного географического описания, где славяне помещены рядом с Иллириком, далеко от Руси, к «историческому» расселению славян от Дуная. Поэтому вслед за этногенетической частью («Афетова колена»), содержащей проанализированные списки народов Европы, где славяне не упомянуты, вводится мотив вавилонского столпотворения (основанный на «Хронографе», включавшем фрагменты ветхозаветного апокрифа «Малое бытие») и рассеяния народов, среди них — словен, которые «по мнозҍхъ времянҍх» сели на Дунае (космографическое введение не знает абсолютных дат), «где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска». «И от тех словен разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на котором месте», — завершает летописец цитатой из «Таблицы народов» этот пассаж (ПВЛ. С. 8).

Начинается список с сидящих на реке «Марава» и прозвавшихся морава, ведь к ним была направлена миссия Кирилла и Мефодия. Далее географическое описание расселения совмещается с этногенетическим: ср. о западных славянах — «и от тех ляхов прозвашася поляне (польские поляне. — В. П.), ляхове друзии лутичи, ини мазовшане, ини поморяне (далее «от ляхов» производятся и восточнославянские племена радимичей и вятичей. — В. П.)… Тако же и ти словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне» — и т. д. о дреговичах, полочанах, словенах новгородских, северянах на Десне.