Русь, собака, RU

Любопытный момент. Тот же Костя (и Юля, кстати) — люди вполне себе свободолюбиво настроенные, которым растущие политические славословия — примерно как туалет без дезодоранта. Но они оба выступают не то чтобы за «третий срок», но уж точно за преемственность политики в России: чтобы ничего не менялось. Я подозреваю, что немало из тех, кто в 1991-м готовы были идти против ГКЧП, сегодня встал бы на сторону ГКЧП, когда бы он гарантировал нынешний уровень потребления.

Это потребление, радостное и абсолютно безответственное, когда шубка или домашний кинотеатр — это сегодня, а реформа пенсионной, здравоохранительной, правоохранительной, водопроводной систем — это завтра. Как и строительство дорог, забота об экологии или о главенстве закона. Так ведут себя люди, так ведет себя и страна.

Марш капиталистов

Капиталистов в России больше, чем принято думать. Потому что капитал — это вложение сил, средств и работы ума в то, что со временем не просто окупится, но окупится многократно. Причем не обязательно в материальном смысле

Недавно профессор Уорвикского университета, член палаты лордов британского парламента Роберт Скидельский поделился примечательным наблюдением. «Труд вознаграждается меньше, чем капитал», — написал он о современном феномене.

К такому выводу он пришел, сравнивая растущий разрыв в оплате труда рядовых сотрудников и топ-менеджеров: по мнению сэра Роберта, управленцев владельцы бизнеса все чаще рассматривают как партнеров, давая им все большую долю в прибыли. Скажем, в Британии доходы топ-менеджеров растут на 20 процентов в год, а рядовых сотрудников — на 4–5 процентов. В США доходы гендиректоров превышают доходы подчиненных в 400 раз (а еще 10 лет назад превышали всего в 90). Но вывод и без этих примеров кажется настолько очевидным, что в своей простоте ошеломляет.

И в самом деле, капитал большинства россиян — их квартиры, дачи, гаражи, земельные наделы, их акции и доли в ПИФах, их бизнес, наконец, — перевешивает все их суммарные зарплаты, премии, бонусы, гонорары и прочий доход по труду. У меня, во всяком случае, перевешивают. Попробуйте совершить аналогичный подсчет для себя — уверяю, увлекательнейшее случится предприятие!

Даже у тех, кто застыл во временах СССР, не адаптировавшись к новой реальности, есть возможность приватизировать старую государственную квартиру, обратив ее в частный капитал. Стоимость этого капитала почти наверняка перевесит все полученные во времена СССР зарплаты, даже если их пересчитать по забавному официальному курсу 64 копейки за доллар.

Если перевести это теоретическое наблюдение в практическую плоскость, то получится следующее. Те, кто тратят сегодня деньги на потребление, — они их просто тратят, а те, кто превращают деньги в капитал, — получают назад многажды умноженное. Что даже по форме своей звучит как библейская притча о сыновьях и даденных им отцом талантах.

Причем — это я уже от себя, а не от сэра Роберта прибавляю — капитал может быть разного свойства, не обязательно финансового. Здоровье — тоже капитал, как и образование, как и опыт жизни в другой стране, как и владение иностранным языком, леность в отношении которого обычно оправдывается формулой: «Вот понадобится, тогда и выучу, а сейчас куда он мне?» (Кстати: а правда, куда? За все профессии не отвечу, но журналист без иностранного не сделает, например, карьеры главного редактора в глянцевом журнале: почти все они издаются по лицензии, поддерживая постоянную связь со штаб-квартирой в Лондоне или Нью-Йорке. Даже ассистентка в редакции должна говорить по-английски, чтобы не обмишуриться с «хэллоу, общежитие слушает».)

Казалось бы, если труд приносит меньше, чем капитал, то конвертируй как можно быстрее в капитал свой труд: это так же верно, как конвертировать доллары в рубли при падающем долларе, и наоборот. Но это не так очевидно: большинство предпочитает не инвестировать, а потреблять.

Простой пример. До прошлогоднего скачка цен на рынке недвижимости Петербурга были в продаже так называемые реалы — крохотные квартирки-студии площадью 24 квадратных метра, стоившие 24 тысячи долларов. Разбирали их со скрипом (реалы считались жильем непрестижным, годящимся разве тем, кто «понаехали тут»), и девелопер шел на маркетинговый трюк: предлагал беспроцентную рассрочку. Я не утверждаю, что 24 тысячи долларов — маленькая сумма, но все же с учетом рассрочки для многих подъемная. Примерно столько же в то время стоила, скажем, Toyota Camry. Однако жители города Петербурга тратили деньги куда более охотно на престижные в их глазах иномарки класса С, чем на какие-то там гастарбайтерские реалы. Ну и сравните теперь инвесторов с потребителями. Бывшие реалы на вторичном рынке торгуются от 60 тысяч. Купленные в то же время автомобили стоят максимум 15 тысяч долларов.