Русь под игом: как это было?

Кучкин Владимир Андреевич Русь под игом: как это было?

Прошлое мы наследуем целиком. Со всеми его минусами и плюсами, достижениями и провалами, невероятными нелепостями и поразительными прозрениями. То, что было, нельзя ни улучшить, ни ухудшить. Прошедшее невозможно изменить, это данность, которую живущие должны воспринимать вне зависимости от того, нравится она им или нет. От людей зависит не их прошлое, а настоящее и будущее. И чтобы действовать осмысленно, требуется строгий и объективный анализ истории, трезвая оценка исторического наследия, ясное понимание того, какие человеческие деяния заводили людские сообщества в тупик, а какие способствовали развитию социума и личности. Недаром политические деятели разного времени и разных стран, читая труды историков, знакомились с историей подъема, упадка, а то и полного исчезновения государств, подчас существовавших многие столетия, а в записках, мемуарах и дневниках своих предшественников стремились найти подсказки собственным решениям.

В нынешнее время, когда наше общество, изумленно оглядываясь на свое прошлое, еще не в силах хладнокровно оценить и взвесить массу новых открывающихся фактов, замалчивавшихся или считавшихся несущественными, понятен интерес и к седой старине. Пытливый ум ставит вопросы, а не там ли действительные корни того, что есть сегодня, скрывает ли толща веков животворные истоки, иссохшие по людскому неразумию к концу XX века, или человечество оставляет в прошлом то, что не нужно ему для сегодняшнего развития.

Несомненно, что на исторические судьбы многих народов нашей страны, в том числе восточного славянства и еще уже — его северо-восточной части — русского народа, наложило свой отпечаток монголо-татарское иго.

В 1989 г. в массовой печати появились сразу три публикации, где давались оценки этой странице нашей истории и то далекое прошлое сопрягалось с сегодняшним днем.

17 января 1989 г. в газете «Известия» была опубликована первая часть очерка писателя Бориса Васильева «Люби Россию в непогоду...», представляющего размышления русского интеллигента о судьбах его народа и страны. Чужеземное господство, даже в прошлом, волнует писателя. И это естественно. Что принесла с собой иноземная власть, какие последствия вызвала, каков был сам характер этой власти? Для Б. Васильева стала надоевшей, набившей оскомину концепция, согласно которой вековая отсталость России объяснялась монголо-татарским игом. Он пишет: «И мало кто говорит, знает, задумывается над тем, каким оно было. Русь являлась всего лишь вассалом Золотой Орды, а иго как таковое, начавшись опустошительным набегом Бату-хана, закончилось весьма скоро побратимством Александра Невского с сыном завоевателя Сартаком и военной помощью самому Бату в его борьбе за власть. После этих событий внешние войны Руси проходят под знаменами Золотой Орды, а внутри идет чисто феодальная грызня: Суздаль дерется с Новгородом, Андрей Боголюбский громит Киев, а Москва в союзе с золотоордынцами расправляется с Тверью в то время, когда русские полки сражаются на Яве и в Японии, охраняют ханскую ставку. «Иго», а каждое княжество чеканит собственную монету, каждый князь содержит собственную дружину, и ни в одном из многочисленных русских городов нет татарского гарнизона. «Иго», а татарские мурзы отдают своих дочерей за сыновей бояр, женятся на боярышнях и с удовольствием принимают покровительство князей, в чем легко убедиться, полистав книгу дворянских родов России. Дань? Естественная плата вассала сюзерену за оборону внешних границ, которую Орда исполняла неукоснительно, не позволив северному крылу крестоносцев продвинуться на Русь далее границ, очерченных двумя победами Александра Невского.

Нет, Русь оставалась непокоренной, что и обеспечило ей возможность строительства единого государства. На рабской психологии не создать Третьего Рима: на подобное способны только сильные духом, высоконравственные, свободные люди. И Куликовская битва явилась гениальной проверкой степени центростремительных сил русских княжеств и осознания населением — от смерда до князя! — необходимости единовластия.

Разгром татар и личная отвага князя Дмитрия были чрезвычайно высоко оценены на Руси: Куликовская битва приравнивалась к Ледовому побоищу, а победитель прибавил к своему имени прозвище Донского. И хотя Москва через два года была сожжена и разграблена ханом Тохтамышем, нравственная победа оказалась за Дмитрием Донским. На гребне этого общерусского нравственного подъема Москва была окончательно признана главой зарождающейся русской государственности.

С того времени, несмотря на частые набеги наследников канувшей в небытие Золотой Орды (а может быть, и благодаря им), мы, русские, стали видеть в военной силе единственный гарант наших свобод... Союз с Ордой — не иго Орды, а военный союз с нею! — предопределил особый путь Руси».