Русь моя, жизнь моя…

Поэт дает ему монету. Берет камею, рассматривает ее. Человек в пальто садится на свое место. Разговор продолжается только между двумя, сидящими за отдельным столиком.

Первый (берет юмористический журнал)

А теперь пришло время нам повеселиться. Ну, Ваня, слушай (торжественно развертывает журнал и читает): «Любящие супруги. Муж: – Ты, милочка, зайди сегодня к мамаше и попроси ее…»

Заранее отчаянно хохочет.

Второй

Ишь, черт возьми, здорово!

Первый (продолжает читать)

«…И попроси ее… подарить Катеньке куколку…»

Страшно хохочет.

Первый (читает)

«Жена: – Что ты, милочка! Катеньке уж скоро двадцать лет. (Еле может прочесть от смеха.) Ей уж не куколку, а женишка пора подарить».

Громовой хохот.

Второй

Вот так здорово!

Первый

Что называется, отбрила!

Второй

Черт их дери, ловко пишут!..

И опять одинокий посетитель шарит в посудине. Он вытаскивает красных раков за клешни. Подержит и положит. И опять хозяин отгоняет его.

Поэт (рассматривает камею)

Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл. Вот Она кружит меня… И я кружусь с Нею… Под голубым… под вечерним снегом…

Семинарист

Танцует… Танцует… Я на шарманке, а она под шарманку… (Делает пьяные жесты, как будто что-то ловит.) Вот, не поймал… опять не поймал… но и вам, черти, не поймать, если уж мне не поймать…

Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно. Корабли на обоях, кажется, плывут близко, а все не могут доплыть. Сквозь смутный общий говор Человек в пальто, уже присоседившийся к кому-то, кричит.

Человек в пальто

Нет-с, я любитель! Люблю острый сыр, знаете, такой круглый! (Делает кругообразные жесты.) Забыл название.

Его собеседник (неуверенно)

А вы… пробовали?

Человек в пальто

Что пробовал? Вы думаете, нет? Я рошефор кушал!

Собеседник (под которым качается стул)

А знаете… люксем-бургский… так пахнет нехорошо… и шевелится, шевелится… (Чмокает губами, шевелит пальцами.)

Человек в пальто (вдохновенно встает)

Швейцарский!.. Вот что-с! (Щелкает пальцами.)

Собеседник (мигает и сомневается)

Ну, этим не удивите…

Человек в пальто (громко, как ружейный залп)

Бри!

Собеседник

Ну это… это… знаете…

Человек в пальто (угрожающе)

Что знаете?

Собеседник (уничтожен)

Все вертится, кажется, перевернется сейчас. Корабли на обоях плывут, вспенивая голубые воды. Одну минуту кажется, что все стоит вверх ногами.

Верлэн (бормочет)

И всему свой черед… И всем пора идти домой…

Гауптман (орет)

Шлюха она, ну и пусть шляется! А мы выпьем!

Девушка (поет в ухо мужчине)

Прощай, желанный мой…

Семинарист

Снег танцует. И мы танцуем. И шарманка плачет. И я плачу. И мы все плачем.

Поэт

Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!

Весь кабачок как будто нырнул куда-то. Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо – зимнее, синее, холодное. В голубых вечерних снегах открывается —

Второе видение

Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.

Звездочет (на мосту)