Русь и Орда Книга 1

– Этот смарагд добыт в горах Зобара, на берегу Чер ного моря, – ответил княжич, – и в нашем роду наследуется он более двухсот лет, со времен предка моего, черниговского великого князя Олега Святославича, который получил его за женою своей, румейской царевной Феофанией. Дивный самоцвет сей, рядом с иными смарагдами, подобен тебе, пресветлый и могучий хан, среди других владык земных, и он более пристал твоему величию, нежели нам, твоим ничтожнейшим рабам.

– Встань, – милостиво сказал Узбек. – О твоем отце я знаю, что он мне верный слуга. Говори, в чем челобитье его?

Святослав поднялся с колен, торжествуя в душе: изумруд сделал свое дело, – благосклонные слова хана не оставляли в том никаких сомнении. И окрепшим голосом он промолвил:

– Тебе ведомо, всемилостивый хан, что Карачев есть стольный город всей нашей земли и что ныне княжит там старшой брат родителя моего, Пантелей Мстиславпч. Но он стар и одержим смертельным недугом, жить ему осталось считанные дни. Так вот, дабы после его кончины не приключилось смуты и усобицы в земле нашей, отец мой, о тишине края и о пользе твоей радея, челом тебе, повелителю нашему, бьет: по смерти князя Пантелея Мстиславича дал бы ты ярлык на большое княжение в Карачево ему, Титу Мстиславичу, понеже его есть право и старшинство. А всем прочим князьям земли нашей повелел бы ты его, как государя своего, чтить и из воли его не выходить.

*Румом, или Ромейским царством, называли тогда на Руси Византийскую империю.

– А есть ли сыновья у князя Пантелея? – спросил Узбек.

– Есть один сын, по имени Василий. Но он крепко пьет, а от того в разуме стал нетверд и ко княжению не способен, хотя бы и стал его домогаться. Только по милости Божьей карачевский стол наследуется у нас от брата к брату, а не от отца к сыну, ибо такова была воля первого князя земли нашей, Мстислава Михайловича. Сам нонешний князь Пантелей такожо княжение принял от своего старшего брата Святослава.

– Да будет так, – сказал Узбек, немного подумав. – Я дам ярлык твоему отцу. Жду от него, что будет мне верен и что смуты в своей земле не допустит. А теперь можешь идти!

Бормоча благодарности, кланяясь и пятясь задом, ликующий Святослав покинул приемный зал. Его дело было сделано. Через несколько дней, получив ханский ярлык и пайцзу на свободный выезд из Орды, он тронулся в обратный путь.

Глава 22

Почто губим Русьскую землю, сами на ся вражду деюще?

Повесть временных лет.

По причине весенней распутицы и большого разлива рек, Святослав, выехавший из Орды в середине марта, добрался до Козельска только к концу мая. Но на задержки в пути он не очень досадовал: теперь все было в порядке, – ханский ярлык бережно хранился у него на груди. То и дело проверяя, цел ли он, и чувствуя под пальцами приятный хруст сухого бычьего пузыря, в который был из предосторожности завернут драгоценный документ, – Святослав мечтою улетал в карачевскии дворец, поелику он уже не козельский княжич, как все еще думают, а будущий великий князь земли Карачевской! Ради этого стоило вывести все невзгоды утомительно-долгого путешествия и все сарайские унижения. Впрочем, о них никто и знать не будет, – утешал он себя. В первом же русском поселении, лежавшем на его пути, Святослав узнал о смерти Пантелеймона Мстнславича и о том, что в Карачеве княжит Василий.

«Ничто, – злорадно подумал он, – недолго ты, горды бака, там покняжишь! Ужо теперь выкинем тебя оттуда в Елец. Небось еще нам накланяешься!»

Тит Мстиславич встретил сына со всеми внешними проявлениями родительских чувств, но, узнав о полном успехе его миссии, к удивлению Святослава, особой радости не проявил. Все эти месяцы в глубине его сознания, назойливо и тихо, как мышь, работала совесть, не давая ему покоя и беспрерывно воскрешая в памяти грозные слова отца: «Аще же кто волю мою преступит, да падет на того мое проклятие навеки н пусть не со мною одним, а со всем родом нашим готовится стать перед Богом». Под конец Тит Мстиелавич до того извелся, что, сам себе страшась в том признаться, уже в глубине души желал, чтобы сын возвратился из Орды без ярлыка.

Однако дело было сделано, и ханский ярлык, который с гордостью вручил ему сияющий Святослав, теперь находился в его руках. Ярлык, отдающий ему вожделенное княжество Карачсвское и вместе с тем бесповоротно навлекающий на него проклятие отца. Отступать было слишком поздно.