Руны Вещего Олега

Убедившись, что лохматый помощник удалился, Гроза обернулся к прохожим. По одежде это были монахи, коих он встречал не раз, но по тому, как споро и согласно они защищались от пса, более походили на воинов. Третий же, в светлом, похоже, был их господином. На вид годов тридцати, ростом чуть выше среднего, худощавый, с узкими плечами, но чрезвычайно приятной внешности: русые власы, борода, глубокие серые очи, тонкие черты лица. Капли испарины выступили на его красивом бледном челе от подъёма в гору, дыхание было учащённым.

– Не боись, Рудой вас не тронет, он не злой вовсе, просто отару охраняет, – молвил юный пастух прохожим. Проследив зорким оком путь незнакомцев по тропе, увидел в конце её, где она выходила на проезжую дорогу, стоящий воз, запряжённый парой сытых ухоженных коней.

– Благодарю, – молвил путник по-словенски, но с незнакомым пастуху выговором. – Мы из Херсонеса едем, нет ли у тебя воды? Та, что брали с собой, уже закончилась из-за этой нестерпимой жары. Думали пополнить запасы по дороге, но что-то нам не попалось ни одного доброго источника.

Юный пастух, достав из сумы, протянул высушенную тыкву с ещё холодной водой и подивился, какие у сего мужа тонкие, белые, непривычные к работе руки.

– Где ты набрал воду? – спросил путник.

– Там, наверху, – пастух махнул рукой на гору, с которой неторопливо спускалось стадо.

– Как же вода может быть наверху, если её нет даже внизу? – указал подорожный на пересохшее русло ручья.

– Похоже, ты не знаешь наших мест. У нас на вершине горы может быть поляна, ровная, как божья длань, где растут совсем другие деревья и травы, чем внизу. И там текут родники. Вода у нас часто выходит из скал и в них же скрывается. А ты кто есть и куда идёшь? – Гроза был рад поговорить с кем-нибудь.

– Я путешествую, изучаю разные веры, читаю всякие письмена, я философ, – заметив, что слово это незнакомо юноше, пояснил: – Философ – это тот, кто Бога познать стремится, жизнь человеческую изучает, в науках разных преуспел и о том другим рассказать может. Зовут меня Константин. Мне сказали, что здесь есть древний скальный монастырь, я хотел подняться к нему. А ты, я вижу, из местных тавро-скифов?

– Так вы, греки, нас зовёте, а мы себя русами именуем, – молвил Гроза, отметив про себя, что говорит с ним лишь бледноликий, а его сотоварищи хранят полное молчание. – А древний монастырь здесь не один, все стены пещерами изрыты. Скоро будет садиться солнце, мне пора гнать отару в селение. Если хочешь, пошли со мной, там тебя и спутников покормят, подскажут, куда тебе надо, да и поговоришь со старейшинами о богах, коли ты философ. Я в этом мало смыслю, больше в небо глядеть люблю, ветер да травы слушать. А коли тебе веры разные любопытны, то завтра наши старейшины будут говорить с богами и кликать дождь у Священного Дуба, вот тогда всё сам и увидишь!

Бледноликий на минуту задумался. Потом что-то сказал спутникам на греческом.

Один из них протестующе замотал головой, но бледноликий, похоже, его убедил.

– Пойдём, отрок, в твоё селение. Всё равно в монастырь мы нынче не поспеем и лучше где-то переночевать, тем более хотим поглядеть на ваш дуб, о котором много наслышаны.

– Рудой, – громко кликнул пастух своего лохматого помощника, – а ну, заворачивай барашков домой! – пёс ответил радостным лаем.

Они спустились вниз, и греки, забрав свой воз с лошадьми, последовали за юношей.

– С Богом нужно говорить в храме, через священные книги и молитвы, а не возле какого-то дуба или сосны, – назидательно молвил по пути философ, время от времени сухо покашливая.

– Так Дуб-то живой, да к тому же священный, он не какой-нибудь, а особенный, я, скажем, ему жизнью обязан. Вот ты в книгах ведаешь много, а они разве живые?

– Эти книги писали мудрейшие учёные и монахи по наущению самого Бога Всевышнего! – поднял многозначительно палец вверх путник. – Каждому человеку надо их читать, или хотя бы слушать толкования от знающих эти Писания людей, поскольку они свидетельствуют о Боге и Истине.

– Так на что мне читать о боге, коли он вокруг меня, я его всегда вижу и слышу? – изумился пастух. – Тебе волхва нашего Хорсовита повидать надобно, вот кто тебе складно о богах расскажет, брат Константин. Он мне много порассказал о небе, богах, да и книги у него разные были, на досках да кожах писаные.

– А где он ныне?

– Так в селении, с гор спустился, завтра же моление о дожде, – ответил пастух, поглядывая, как Рудой заворачивает отбившихся овец. – Погоди! – взмахнув палкой, пастух побежал в другую сторону, потому что несколько животных задержались среди больших камней и начали потихоньку отделяться от отары.

– Куда собрались, не наелись за день, ишь, ненасытные! – сердито крикнул на них Гроза. Он тогда не мог и представить, кого ведёт в родное селение и как появление сего учёного грека изменит в одночасье и его, Грозы, привычную жизнь и жизнь всех соплеменников.

Путников, как водится у славян, приютили и накормили. Потом стали расспрашивать, кто и откуда.

– Сам-то я родом из Солуни, – молвил философ.