Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

- Боже, Боже, - с тяжёлым вздохом сказала наконец она, - что за несчастная страна, в которой свободного человека боятся больше, чем чертей... А ты, - она поворотилась к Ялке, и лицо её вдруг сделалось серьёзным, - поменьше думай и болтай о том, в чём ничего не смыслишь. А лучше забудь обо всём. Меньше знаешь - крепче спишь.

Тот разговор заставил Ялку призадуматься надолго. Прошло ещё немного времени, и она вдруг поняла, что круг замкнулся. Все корни девичьей души оборвались. Решение, которое на протяжении многих месяцев тревожило ей душу, наконец созрело окончательно, сплелось с возникшим ниоткуда ревностным желанием найти его - того, кто приходил в больную ночь. На все приготовления ушло два дня - всё следовало делать в тайне, собирая вещи в старенький мешок и пряча их за бочками на маслобойне. Заканчивался месяц ячменя, близились холода. Она взяла чуть-чуть припасов, одеяло и дарёный кожушок, почти неношеные тополевые башмаки, которые купили ей в начале осени, надела свою самую тёплую войлочную юбку и самолично ею связанную шаль. Взяла из сундука две спицы и все серые клубки спряденных ею нитей. Напоследок Ялка задержалась у плиты и выбрала себе, поколебавшись, самый средний нож из четырёх, висевших на гвозде. В конце концов, подумала она, её сородичам достался целый дом, они не вправе обижаться на такие мелочи.

Последними легли в мешок огниво и кремень.

Из всех, кого можно было навестить, она зашла лишь к матери на кладбище.

Следы упали на дорогу и исчезли под дождём.

Холодным днём вершины октября она ушла из дома.

* * *

Об этой комнате в корчме "У пляшущего лиса" знали очень немногие вход в неё скрывала занавеска, а дверь была замаскирована под часть стены. Да и комната была, сказать по правде, как чулан - три на три шага, в ней только-только помещались столик, небольшая полка с книгами и пара табуреток. Двое человек здесь поместились бы с трудом, а трое вовсе бы не поместились. Случайный наблюдатель бы отметил также, что и стол, и табуретки были какими-то непривычно низкими. Окон здесь не было, зато в углу темнела маленькая дверь, в которую взрослый человек мог протиснуться, лишь встав на четвереньки.

Сейчас в комнатушке был один лишь Золтан Хагг - владелец "Пляшущего Лиса". Худой, поджарый, горбоносый, он сидел за маленьким столом едва ли не на корточках, поджавши ноги. Перед ним лежала карта всех окрестных городов и весей, столь огромная, что все её углы свисали со стола. Вся она была истыкана булавками, помеченными красными флажками. Ещё одну такую же булавку Хагг держал в руке. Любой библиофил пришёл бы в ужас, увидевши, как Золтан обращается с таким ценным документом - карта была ужасно дорогая, цветная и подробная, но хозяина корчмы подобные соображения волновали менее всего.

Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что Золтан Хагг всецело поглощён какой-то нелепой и сложной игрой. Он долго двигал пальцем где-то возле Западного тракта, наконец нашёл кружок, обозначавший какую-то очередную деревеньку, воткнул в него булавку и удовлетворённо кивнул. Поскрёб ладонью подбородок. Хмыкнул.

Даже без последнего флажка был ясно различим неровный круг, который те образовали. Точней не круг, а кольцо, ибо в центре не было ни одного флажка (немудрено - если судить по карте, там была одна чащоба и разрушенные скалы). Круг этот составляли кучка деревень, какие-то мельницы, фермы и хутора, почти все постоялые дворы, и даже несколько не очень далеко расположенных городов. А далее от центра метки появлялись всё рассеянней и реже, и наконец пропадали совсем.

- Однако, - пробормотал Золтан. - Вот, значит, куда он забрался. Ну и глушь. Занятно... Но зачем он всё это делает, во имя чего? Почему?

В это время дверь каморки отворилась, и Хагг невольно сделал такое движение, будто бы пытался прикрыть истыканную карту. В руке его блеснула сталь. Впрочем, он тут же расслабился: на пороге комнаты была его жена Марта.

- Вот ты где, - с облегчением в голосе произнесла она. - Я так и знала, что ты опять залез в эту свою конуру.

- Там кто-то есть?

- Нет, все ушли... Что это ты здесь делаешь?

- Ничего.

- Ничего? - она с подозрением оглядела комнату, приподнялась на цыпочки, и заглянула мужу за спину. - уж мне-то мог бы и не врать. У тебя глаза, как у нашкодившей кошки. Это что за карта?

- Что? Карта? - Золтан оглянулся. - Просто карта.

- Просто карта... - эхом повторила та. - Ох, Золтан, Золтан.,. А эти булавки? Скажешь, навтыкал их просто так? Что ты опять замыслил?

- Марта, перестань. - Золтан поморщился и лишь теперь убрал кинжал. Пододвинул ей одну из табуреток, на вторую опустился сам. - На, сядь. Сядь, говорю... Что за дурацкие вопросы! Что замыслил? Ничего я не замыслил.

- Ага. Тогда что ты сейчас делаешь? Что? Пересчитываешь пасеки, которые нам поставляют мёд? Изучаешь рынок сбыта молока? Думаешь, я не знаю, что творится на юге? Эти испанцы... Война у порога, а ты... Золтан, что творится? Кому ты служишь теперь, на кого ты опять подрядился работать?