Руны и зеркала

Аркадий последний раз посмотрел в свое лицо и закрыл холодильную камеру. Миссия Земли на этой планете временно приостановлена. Скоро на Станцию прибудет толпа ушлых следователей. Двойное убийство – ерунда ли? Аркадий стер иней с лица и рук, поднялся в центральный пост, бросил разбитый шлем на стол. У него не осталось никаких эмоций, он словно умер второй раз, он был просто орудием возмездия – глупого, ненужного, неправильного, такого человеческого. Дверь в медицинский бокс была приоткрыта, Борис спал, изо рта свешивалась ниточка слюны. Аркадий равнодушно посмотрел на него, поднял рудосборник, прижал керамический ствол ко лбу спящего. Палец удобно лег на спусковой крючок, напрягся – замечательно чуткие пальцы у кадавров, на пианино играть можно – пошел-пошел-пошел…

Из центрального поста донесся мягкий звон. Аркадий опустил ствол, сунул рудосборник в карман, вышел в центральный пост. Покрытый грязью шлем мигал зеленой лампочкой, а на рабочем поле компьютера светилась надпись:

> Обнаружено свежее обновление метемпсикопии.

> Носителъ: Аркадий Томин

> Статус: выб.

> Статус копии: Носитель 00435, Архив

> Копия в Архиве: Обновлена

> Копия в Носителе 00435: Запрос на обновление Аркадий опустился в кресло, ткнул грязным пальцем: «Обновить».

>Носитель 00435 содержит более поздние личностные данные. Стереть?

– Нет.

>Добавить новые данные в соответствии с хронологией?

– Да.

> Внимание! Начато обновление данных.

Аркадий пришел в себя от страшной боли в ногах – словно кипятком обварили. Он повернул голову – рядом лежал Борис, его левая нога была неестественно вывернута. Аркадий попробовал приподняться на локте, но ветер прижал, распластал.

– Борис! Борис, прием!

– Есть прием.

– Жив, старичок?

– Ноги не чувствую.

– А я вот наоборот чувствую. Махнемся?

Борис протянул к нему руку, похлопал по плечу.

– Мы влипли, старичок, да?

– Да. Мысли есть?

– Надо ползти к скутеру.

– Думал уже. У тебя сломаны ноги, у меня – тоже как минимум одна. Ресурса у нас на час, не больше.

– Да, я вижу индикатор.

– Мы не успеем. Максимум – доползем до скутера.

Аркадий посмотрел в бурлящее небо. Когда-то все к этому приходят.

– К черту, поползли! Давай-давай, старичок!

Унизительное, болезненное копошение заняло десять минут. Аркадий замер, переждал, пока успокоится сердце, глотнул соленой воды из патрубка.

– Ты связался со Станцией?

– Да. Нам выслали кадавров навстречу.

– Ждем?

– Уже нет. Они заблудились.

– Значит всё, старичок? Сдаваться?

Борис повернулся к нему, прижался шлем в шлем, заорал так, что голосу в шлемофоне вторило дребезжание забрала:

– А что делать?! Я всё обдумал! Всё! Нас тут пришпилило, как двух жуков! И нет шансов! Всё! Аут! Баста!

– Не ори. У меня есть один вариант. Сегодня утром читал мануал и наткнулся, как нарочно.

– Что?

Аркадий повернулся на бок, чуть не взвыв от боли.

– Компьютер пишет метемпсикопии – наши личности. Что, если…

– Так. Понял. Ты предлагаешь использовать носителя? Кого?

– Кадавра.

– Это… возможно?

– Да. Такой умненький кадавр легко сюда доберется. На Жабе, скажем.

– Так что же мы ждем?

– Есть нюанс. Компьютер ничего не будет делать с метемпсикопией, пока не зарегистрирует смерть оригинала. Таков закон.

– Хреновый ты нам выход предлагаешь.

Аркадий подключился к компьютеру Станции. На внутренней стороне забрала появились мерцающие строки:

> Аркадий Томин авторизирован.

– Нужен андроид.

> К срочной активации готовы 15 андроидов.

– Нестандартная загрузка.

> Параметры?

– Метемпсикопия Аркадия Томина.

> Обнаружена копия, обращение запрещено.

– Причина запрета?

>Закон Федерации 1507.

– Если не выполнить эту загрузку, мы погибнем!

> Попытка обращения…

> Обращение запрещено.

> Активизировать стандартного андроида?

– Борис!

– Да?

– Ничего не выходит!

– Я тоже пробовал.

– Было бы время, может, удалось бы обойти.

– Времени нет.

– Кому-то надо… Ты понимаешь?

– Да. Я готов.

– Я тоже, старичок.

– У тебя жена и дочь.

– У тебя мать. И не в этом дело. Бросим монетку?

– В радиусе ста парсеков монеток нет.

– Значит, бросим камушек, – Аркадий подобрал плоский булыжник, черный с одной стороны, выгоревший с другой, – поехали, я первый.

Аркадий пришел в себя в кресле. Тихо встал, бросил рудосборник в утилизатор, осторожно прикрыл дверь в медблок.