Руна смерти

— Теперь более или менее.

— Ну и хватит с вас. Отправляйтесь же, наконец!

Щелкнув каблуками, Ротманн вскинул вверх правую руку и вышел. Крайновски тяжело плюхнулся на стул и проворчал:

— Нет ничего хуже, чем работать с контужеными фронтовиками. Веллер! — крикнул он уже во весь голос. — Тащите сюда ваши бумаги.

— Как! Это опять вы? — удивился Лют при виде входящего в его кабинет штурмбаннфюрера, с которым расстался не более сорока минут назад.

Ротманн подошел к столу и сел на стоявший перед ним стул. Он опять пытался отдышаться — кабинет располагался на четвертом этаже центральной башни, а потолки в этом здании были никак не ниже пяти метров.

— Я пришел вас успокаивать, капитан. — Он передал свой разговор с Крайновски. — Как видите, наш новый шеф как огня боится огласки. Всё сходится. За вашим «ужом» пристально следят. Хотя, как я всё больше убеждаюсь, эта флотилия не столько вашего ВМФ, сколько кого-то из наших бонз. Вам не кажется?

— Я попробую разобраться.

— Только очень и очень деликатно. Тем более что вам неизвестна роль Деница в этих делах.

— Нам также неизвестно и отношение фюрера ко всему этому. Не так ли?

— Вы совершенно правы.

Ротманн встали положил на стол листок из своего блокнота.

— Это мой домашний телефон. В случае крайней необходимости звоните и на работу. Номер вы знаете. Но учтите, что…

Лют понимающе махнул рукой и спрятал листок в стол.

— Ну, что скажете, Дворжак? — спросил Ротманн, закончив свой рассказ. — После всего этого вы станете отрицать свою причастность к разведке?

— Ладно, сдаюсь. Только объясните мне, перед тем как арестовывать, почему люди из центра меня не проинструктировали? Почему всю необходимую информацию, так изощренно зашифрованную ими на клочках и карточках, я вынужден добывать с помощью сотрудников гестапо? И в чем, наконец, суть моего задания?

Они рассмеялись, и Ротманн, сославшись на суматошный день, стал собираться домой.

— Пойду навещу соседа. Я ведь его еще не видел. Натерпелся старик страху. Впрочем, я, пожалуй, не меньше. Всё боялся, что Дан ляпнет им всё, что о них думает. Он может.

Через несколько дней вечером, подойдя на стоянке к своей машине, Ротманн увидел, как какой-то человек, опасливо выглядывая из-за угла, машет ему рукой. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, он закрыл дверцу «Хорьха» и не спеша направился в сторону таинственной личности.

За углом его поджидал Веллер. Он был явно чем-то взволнован. Даже напуган.

— В чем дело?

— Мне нужно с вами поговорить об очень важном деле. Но нас никто не должен видеть. — Веллер говорил полушепотом, опасливо косясь по сторонам. — Это очень важно.

— Что ж, тогда идите вдоль этой улицы до первого перекрестка, поверните направо и ждите меня там. Я сейчас подъеду.

Веллер кивнул и быстро пошел в указанном направлении. Ротманн медленно вернулся к машине, еще раз осмотрелся и сел за руль. «Что-то явно происходит, — думал он, заводя мотор. — Ладно, сейчас узнаем».

В условленном месте он притормозил и открыл правую дверь. Не успел Веллер сесть, как Ротманн резко набрал скорость и молча поехал вперед, постоянно меняя направление на перекрестках и поглядывая в зеркало заднего вида.

Минут через десять они оказались на южной окраине города у пустыря. Метрах в ста от них виднелась ограда нового кладбища. Где-то там за деревьями урчал трактор или копающий новую общую могилу экскаватор. Было уже достаточно темно. Остановив машину, Ротманн заглушил мотор и достал пачку сигарет.

— Ну, так я вас слушаю. Вы курите?

Веллер отрицательно покачал головой и заговорил по-прежнему полушепотом:

— Ротманн, вам угрожает опасность.

— Вот как?

— Только прошу вас отнестись к моим словам серьезно. Вас хотят убрать.

Горящая спичка замерла в руке. Спустя секунду она всё же подожгла сигарету и отправилась в открытое окно.

— Кто?

— Крайновски. — Веллер начал торопливо объяснять: — Понимаете, вчера я задержался в архиве, а когда вернулся к себе за пальто и фуражкой, то услышал разговор. Дверь, ведущая из моей комнаты в кабинет начальника, была чуть приоткрыта. Сначала я не обратил внимания на то, о чем говорили, и только подумал прикрыть дверь или уйти, потихоньку так. Но потом что-то привлекло мое внимание. В общем, я стал прислушиваться. Кто был второй, не знаю. Уверен, что не из нашего управления. Его слов я почти не мог разобрать. Такой сиплый голос, как у простуженного. Крайновски обращался к нему на «ты» и называл Густавом. Он спрашивал о каком-то списке. Потом он велел добавить в этот список вас.

— Меня? Как он это сказал?

— «Припиши туда четвертым Ротманна, штурмбаннфюрера СС Отто Ротманна». Примерно так.

— Ну, дальше.