— Игорь, я…
Секунду спустя она резким, порывистым, если не судорожным движением рванулась вперед и обняла меня за шею, спрятав лицо на моей груди. Плечи Алисы вздрагивали от рыданий.
— Ну, ну, не надо, — стал приговаривать я, нежно поглаживая ее по волосам. — Все наладится, все будет хорошо…
Каждое свое слово я сопровождал положительной волной, окатывающей молодую женщину с головы до ног, и ощущал, как постепенно оставляет ее вцепившееся в сердце мертвой хваткой напряжение, как расслабляются почти сведенные судорогой мышцы спины, уходит дрожь и нехотя сдает свои позиции поселившийся в душе Алисы негатив. Только радоваться своей локальной победе я не мог, ибо знал, что все это вернется подобно тому, как неизменно возвращается боль, причина которой неизвестна, и которую лишь приглушили сильным лекарством.
Ночные призраки сельвы[1] (номер шестой)
Джунгли никогда не спят. И ночью их заполняет множество различных звуков, которые для того, кто умеет слушать и понимать, могут рассказать много интересного. Этакая драматическая повесть о жизни и смерти. Или (если слушатель романтично настроен) — ночная симфония сельвы.
Но принципа Даннела вряд ли можно было отнести к романтикам. Даже в известной своим прагматизмом касте начал он выделялся особым хладнокровием и расчетливостью. Как раз эти качества и побудили его, как хранителя Осколка, избрать в качестве своей штаб-квартиры самое сердце девственных джунглей в бассейне Амазонки. Тому было сразу несколько причин.
Начать с того, что местность, в которой он поселился, считалась весьма труднодоступной и интереса у обычных людей, как правило, не вызывала. Это и было первым кругом обороны — кто попало в такую глушь точно не полезет. А если учесть, к тому же, недружелюбность местной фауны — хищников, ядовитых змей и насекомых, которых тут водилось немало, то остается только поаплодировать выбору Даннела. Сам дом от всех неприятных местных обитателей принцип оградил сравнительно несложным и неэнергоемким отпугивающим арканом. Воздействовал он и на крайне редко появляющихся в этих краях людей, вызывая в них безотчетный страх и острое желание поскорее уйти отсюда подальше. Третьим плюсом амазонской сельвы являлось то, что в столь редко населенной местности засечь появившихся незваных гостей (особенно — обладающих Силой) не составляло ни малейшего труда, в то время как его жилище отыскать было весьма сложно, ибо магический фон от постоянно действующего отпугивающего аркана принцип тщательно маскировал. Девственные тропические леса позволяли также расставить в окрестностях дома большое количество магических ловушек в «спящем режиме». Выявить их сканированием возможным не представлялось, а риск того, что на них нарвется кто-нибудь случайный, тут стремился к нулю. К тому же, животный мир джунглей нес еще одну полезную функцию: на появление опасных чужаков голосистые птицы и обезьяны реагировали либо громкими воплями, либо напротив — гробовой тишиной.
Именно это побуждало Даннела время от времени вслушиваться в звуки экваториального леса, в которых он уже разбирался не хуже ученого-зоолога, всю жизнь посвятившего изучению фауны сельвы. Вот глухое гортанное ворчание ягуара, затем предсмертный визг попавшейся в лапы хищника пекари. Слышатся громкие вопли обезьян тити, крики попугаев, непрекращающийся стрекот насекомых. Обычный ночной концерт джунглей Амазонии. Ничего подозрительного. И
Даннел даже купол, блокирующий нестандартные перемещения вокруг своего дома, не ставил. Главной защитой его была скрытность: пока враги понятия не имеют, где он, им сюда и соваться незачем, а давать им дополнительный пеленг в виде излучения от стационарно действующего блокирующего аркана — верх глупости. Даже узнай харры примерный район обитания принципа, им придется для начала еще отыскать его, банально прочесывая многие гектары девственной сельвы. А в таком поиске купол «блокады перемещений» станет верным союзником… его врагов, ибо такое заклятие уже не замаскируешь, и отыскать его направленным сканированием ничего не стоит.