Руна Гибели

Теперь мне уже не нужны были «MMSки» от Лилит, чтобы почуять моих смертельных врагов: мой Э-детектор определял их на раз — этакое облако концентрированной ненависти плыло по замершим и пустым коридорам антарктической станции. Ненависть, злоба и голод — вот однозначный критерий, отличающий кромешников от любых других врагов. Конечно же, основным источником был губитель — харры экранировались лучше, но их я тоже чуял. Надо будет потом повысить себе отметку в табеле успеваемости по восприятию чужих эмоций.

Враги приближались не спеша, безгранично уверенные в своих силах. Мощный аркан «стазиса» должен был разом вывести из игры как лишних свидетелей из числа обычных людей, так и всех их врагов, за исключением самых сильных. Да и этим последним серьезно осложнить жизнь. Так оно, в общем, и получилось. Мне, по крайней мере, приходилось постоянно поддерживать микровыбросы отрицательной энергии для преодоления эффекта «стазиса», на что я, естественно, тратил Силу, которой потом, в решающий момент может не хватить. Правда, и сам губитель приличную часть своих немалых ресурсов наверняка тратил на поддержку аркана. А это уже плюс нам. Хотелось бы надеяться, что Моргане еще удастся реанимировать кого-нибудь из анхоров (хотя бы, доминаторшу и форса). Тогда ситуация и вовсе основательно переменится в нашу пользу. Так что не будьте уж слишком уверены в своей победе, господа харры: нам есть, чем вас встретить.

Оптимизм, конечно, штука полезная, особенно, когда он зиждется на достаточно прочном фундаменте. У тебя же, Э-маг, пока хорошая мина при на редкость поганой игре, выдача желаемого за действительное. Ну чего ты, собственно, хорохоришься? Покрутел, говоришь? Так и противники у тебя теперь из самой что ни на есть высшей лиги. Один губитель чего стоит! К тому же, на данный момент их четверо против тебя одного. Но если Моргану в скором времени можно ждать на подмогу весьма определенно, то насчет остальных помощников имеются сомнения и немалые. А двое против четырех — расклад не слишком вдохновляющий.

А еще следует подумать вот о чем. Сколько, по теории вероятности, в составе губителя может оказаться десмодов? Десяток? Полтора? Два? А теперь вспомни, Э-маг, что с тобой сделала всего шестерка этих тварей. Что, говоришь, тогда был слаб, а теперь бы ты этих шестерых по стенке размазал? Ну, ну… А напомнить тебе совсем недавнее прошлое, когда всего один десмод с помощью чар двух сонных камней устроил тебе похохотать на Сулавеси? Что, нечем крыть, господин крутой? Вот то-то! Злишься? Вот и хорошо! Злись, Э-маг, ведь злость уж всяко полезнее отчаяния, ибо пополняет твой негативный резервуар, за счет которого ты пока борешься со «стазисом». Злись сильнее, раскручивай себя до бешеной ярости, ибо в предстоящей битве тебе придется выложить на стол все без исключения козыри, причем даже их может не хватить.

Сделав еще несколько шагов, я замер. До врагов осталось всего ничего. Скоро они вывернут вон из-за того угла, что в четырех метрах передо мной. Я-то их чувствую, а как, интересно, они меня? Тоже, наверное, могут, если дадут себе труд проверить пространство по ходу движения. Жаль, что я не в состоянии ощутить их сканирования — тут нужна магическая восприимчивость моей дочери. Но Моргана осталась позади — «размораживать» наших союзников. Однако есть мнение, что не станут харры местность сканировать: уж слишком верят в мощь магии губителя. А в таком случае, у меня преимущество — пара мгновений форы на упреждающий удар. Главное — его не профукать.

Ближе, ближе… остается буквально несколько ударов сердца. В эти секунды я лихорадочно вспоминал все самое плохое в своей жизни, и уровень моего отрицательного запаса рос стремительными темпами. Начинаю обратный отсчет… Четыре, три, два, один…

Он шел впереди остальных — здоровенный сгусток непроглядного мрака самой устрашающей формы, которую только можно было себе вообразить. Прямой расчет на внешнее впечатление, на то, что, увидев его, потенциальный противник хотя бы на пару секунд замрет в ужасе. Однако со мной не сработало. Во-первых, навидался уже всякого. А во-вторых, и этого урода уже успел увидеть в том пророческом сне, а потому знал, что меня ждет.

Удар я, все же, нанес первым, вложив в него всю накопленную злобу и ненависть. Не столько за себя лично, сколько за мой родной мир, который они хотели уничтожить. А мне он, черт побери, был дорог, при всех его недостатках, и за него я готов был порвать глотку любому, благо способности мои это позволяли.

Удар получился на славу, и от кого-нибудь другого после него наверняка остались бы только рожки да ножки. Но с губителем такого не случилось. Очертания твари несколько размазались в пространстве, но лишь на мгновение, тут же вновь приняв первоначальную форму. Я почувствовал себя боксером, нанесшим свой коронный кросс, после которого рефери обычно начинает отсчет, и увидевшим, что нынешнего противника этот удар лишь слегка разозлил. Возникло совершенно четкое ощущение, что сейчас меня начнут, грубо говоря, метелить по первое число.