Руководство ЦРУ по контрразведывательным допросам

О научных исследованиях влияния слабости [debility, ослабление, спад возможностей] на способность допрашиваемого к сопротивлению пока ничего не известно. На протяжении веков дознаватели использовали различные методы вызывания физической слабости: длительное ограничение свободы; продолжительные нагрузки; экстремальные температуры, холод или влажность; лишение или резкое сокращение пищи или сна. По-видимому, предполагается, что снижение физиологической сопротивляемости источника снизит его психологическую способность к противостоянию. Однако если бы это предположение было верным, то можно было бы ожидать, что те субъекты, которые физически слабее всего в начале допроса, быстрее всего капитулируют, что не подтверждается опытом. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что сопротивление ослабевает в основном под воздействием психологического, а не физического давления. Угроза ослабления здоровья — например, кратковременное лишение пищи — может вызвать гораздо большее беспокойство, чем длительный голод, который через некоторое время приведет к апатии и, возможно, к бредовым идеям или галлюцинациям. Короче говоря, представляется вероятным, что техники вызывания слабости становятся контрпродуктивными уже на ранней стадии. За дискомфортом, напряжением и беспокойным поиском путей выхода следуют симптомы абстиненции, отказ от внешних стимулов и вялая невосприимчивость [unresponsiveness].

Еще одно возражение против преднамеренного вызывания слабости заключается в том, что длительные нагрузки, потеря сна и т. д. сами становятся шаблонами, к которым субъект приспосабливается через апатию. Дознаватель должен использовать свою власть над физическим окружением сопротивляющегося субъекта, чтобы нарушить шаблоны реагирования, а не создавать их. Питание и сон, предоставляемые нерегулярно, в большем или меньшем количестве, чем положено, смены, происходящие без видимых временных рамок, обычно дезориентируют допрашиваемого и ослабляют его волю к сопротивлению более эффективно, чем длительные лишения, приводящие к слабости.

H. Боль

Всем известно, что люди по-разному реагируют на боль. Причина, по-видимому, не в физическом различии интенсивности самого ощущения. Лоуренс Э. Хинкл замечает: «Ощущение боли кажется примерно одинаковым у всех людей, то есть у всех людей примерно одинаковый порог, при котором они начинают чувствовать боль, и когда к ним применяются тщательно отобранные стимулы, их оценки тяжести примерно одинаковы... И все же ...когда люди очень сильно мотивированы... они, как известно, выполняют довольно сложные задачи, испытывая при этом сильнейшую боль». Он также утверждает: «В целом, похоже, что какова бы ни была роль конституциональных задатков в определении реакции на боль, они являются гораздо менее важным фактором, чем отношение человека, который испытывает боль.» (7)

Широкий диапазон индивидуальных реакций на боль может быть частично объяснен в терминах предыдущего опыта [early conditioning]. Человек, чьи первые встречи с болью были пугающими и интенсивными, может быть более агрессивно настроен на ее последующее причинение, чем тот, чей первоначальный опыт был мягким. А может быть и наоборот: человек, чье детство познакомило его с болью, может бояться ее меньше и реагировать на нее слабее, чем тот, чье страдание усиливается страхом перед неизвестностью. Определяющим фактором остается личность.

Было высказано правдоподобное предположение, что если боль, причиняемая человеку извне, может сфокусировать или усилить его волю к сопротивлению, то болью, которую он, как ему кажется, причиняет себе сам, его сопротивление, скорее всего, будет ослаблено. «В простой ситуации пытки борьба идет между человеком и его мучителем (...и он часто может выстоять). Когда человеку велят стоять навытяжку в течение длительного времени, в дело вступает дополнительный фактор. Непосредственным источником боли становится не дознаватель, а сама жертва. Мотивационная сила человека, скорее всего, исчерпает себя в этом внутреннем столкновении... . Пока субъект стоит, он приписывает своему похитителю силу сделать с ним что-то худшее, но на самом деле не происходит демонстрации способности дознавателя сделать это.» (4)

Допрашиваемые, которые утаивают, но испытывают чувство вины и тайное желание уступить, скорее всего, станут несговорчивыми, если их заставить терпеть боль. Причина в том, что тогда они могут интерпретировать боль как наказание и, следовательно, как искупление. Есть также люди, которым нравится боль и ее предвкушение, и они будут скрывать информацию (которую в противном случае могли бы разгласить), если у них есть основания ожидать, что утаивание приведет к наказанию, которого они хотят. Люди, обладающие значительными моральными или интеллектуальными качествами, часто находят в боли, причиняемой другими, подтверждение убежденности в том, что они находятся в руках нижестоящих, и их решимость не подчиняться укрепляется.