Руководство по устройству, эксплуатации и ремонту Человека

Дежурный врач прежде, чем определить номер палаты, достаточно настойчиво пытался выяснить, кем и где работает вновь поступивший пациент. Когда до меня дошел истинный смысл этого сакраментального для лечащей братии вопроса, включился в игру и настоял на записи в соответствующей графе анкеты слова «безработный». Нужно сказать, что это слово тогда только входило в обиход и резало слух. Несмотря на то, что у меня оказалась в наличии квартира, прописка, жена и деньги на приобретение лекарств, то есть еще не достиг вершины карьеры, путь к которой мне был открыт экономическими реформами, пока не БОМЖ, похоже, авторитета в его глазах мне не добавило. Запоздалое заявление, что в больничном листе я не нуждаюсь, утонуло во встречной «любезности»: «Видите ли, ваша болезнь слишком запущена, и наш курс лечения в 21 день, скорее всего, вам не поможет. Так что будете направлены в Республиканскую больницу на гормональные препараты, Возможно, с их помощью удастся частично поправить положение». Шевельнувшееся было в душе сожаление, что переборщил с «представлением по случаю прибытия», было задавлено в зародыше. В свои сорок восемь лет ты в больнице впервые, не считая роддома. Пройти нужно по всем ступеням, не перешагивая, дабы не накапливался уровень некомпетентности. Впрочем, привыкать к положению привилегированного пациента не было резона. Во-первых, а вдруг это и в самом деле надолго, а во-вторых, заработанных за лето денег едва хватит на полгода, а дальше? Дальше думать не хотелось…

В палате на пять коек, кроме меня, было еще трое больных, одна койка оставалась незанятой. Переодевшись и разложив в тумбочке лекарства и съестное, я отправился на уколы. Не знаю, накопившаяся усталость, духота, запах лекарств, вид медицинских инструментов и кровавых тампонов или впечатлительность и развитое пространственное воображение, но я вдруг почувствовал, что обливаюсь холодным потом и бледнею. Это обстоятельство не осталось незамеченным, и процедурная сестра сунула мне ватный тампон, смоченный нашатырным спиртом, усадила на кушетку и, не дав рухнуть моему мужскому самолюбию, терпеливо выслушала мои объяснения по поводу… В памяти всплыл анекдот о коте, который всю ночь водил кошку по чердакам и рассказывал, какие у них в Сибири морозы, и как он свои достоинства отморозил.

Первое посещение «камеры пыток» окончилось благополучно. Три укола по одному кубику каждый были исполнены виртуозно и вызвали запоздалую мысль о том, что жену нужно выбирать из медсестер по тому, как она вонзает иглу шприца в «задний мост».

Возвратившись в палату и приняв горизонтальное положение, я погрузился в размышления. Перед человеком, оказавшимся на больничной койке, всегда встает множество проблем, если его жизненная позиция активна, или все проблемы заканчиваются, если болезнь становится средством ухода от сложностей жизни, а пенсия по инвалидности – конечная цель существования.

Мысли текли потоком, путаясь и перескакивая с одной на другую. По укоренившейся привычке исходить из того, что есть, а не из того, чего нет, стал отыскивать положительные моменты в положении, в котором оказался. Во-первых, за много лет напряженной работы без отпусков и отдыха, когда некогда подумать о душе, появилась такая возможность. Фон, правда, малоподходящий, что и говорить. Во-вторых, сейчас начало сентября, а в Крыму это еще лето, значит, топливный кризис не будет о себе напоминать, хотя бы в течение трех предстоящих недель. Вот, если бы это со мной случилось в феврале, было бы гораздо хуже. В-третьих, денег, заработанных за лето, на первое время хватит. В-четвертых, единственный сын уже на пятом курсе, в Москве, взрослый, если что… «Если что», есть машина, есть гараж. Что-то успел, что-то останется семье…

Успокоив себя таким образом, я собрался проанализировать, что же, собственно, произошло, почему так пессимистично настроен врач, каковы шансы и прочее.

Вдруг, как это бывало уже не раз, ход моих мыслей был прерван и перед глазами возник, а правильнее сказать: «перед внутренним взором предстал» с удивительной ясностью давно знакомый сюжет…

Теперь уже и не вспомнить название книги, имя автора, только в памяти глубоко отпечаталась написанная рукой истинного мастера картина терпящего бедствие парусного судна.