Руководящие идеи русской жизни

Да не обвинит нас Ипполит Андреевич Гофштеттер в плагиате заглавия его прекрасной статьи в № 12824 Нового Времени. Мы берем это заглавие как своего рода цитату. С замечательной чуткостью совести г-н Гофштеттер уловил путаницу наших вероисповедных обсуждений и ярко обрисовал их. Но и он не понимает, почему мы зашли в эти дебри, с какого пункта начинается роковая тропинка, нас заведшая в эту чащу противоречий. Мы старались это объяснить не раз, но все оставалось втуне: слишком забыли у нас идею церковности, и смысл союза Церкви и государства даже и у людей православных утрачен до самой прискорбной степени. Теперь, однако, И. А. Гофштеттер невольно возбуждает нас к новой попытке указать исходный пункт ошибки, а следовательно, и то, как возможно выпутаться из дебрей, которые с каждым дальнейшим шагом по ложному пути будут становиться для России все более безысходными.

«Редко, — говорит г-н Гофштеттер, — приходится испытывать такое мучительное раздвоение мысли, как при многодневном споре, который шел в Государственном Совете по вероисповедному вопросу. Кажется, правы обе стороны, поочередно соглашаешься с каждым из спорящих, а они никак между собой не могут согласиться»… Действительно, как, с одной стороны, не сочувствовать свободе совести, как, с другой стороны, не понять желания православного человека охранить свою семью, своих близких и единоверцев от расхищения всеми тонкостями соблазна лжеучителей и множеством видов тонкого и грубого насилия, посредством которого у Православия отрывают его сыновей и дочерей?

«Как сохранить одновременно и господствующую роль Православия, и абсолютную свободу совести»? Так резюмирует г-н Гофштеттер сложности дебатов Государственного Совета, и ему кажется, что как будто правы обе стороны, запутавшиеся в квадратуре круга вероисповедных предписаний государства.

В действительности, не обе стороны «правы», а обе стороны безусловно не правы, наиболее же виноваты те, которые хотят быть православными и Православия не знают, хотят, чтобы Православие имело «господствующую роль», а смысла этого господствующего положения не потрудятся себе выяснить.

Наши законодательные учреждения, а равно и г-н Гоф-штеттер, а равно и прочие, втянувшие Государственный Совет в упоминаемые г-ном Гофштеттером «дебри», — что такое все они понимают под выражением «господствующая Церковь», господствующее исповедание? Где и над чем они господствуют? Над прочими ли верами и религиозными обществами? Уж понятно, что нет. Было бы возмутительным насилием — даже неосуществимым — стремиться, чтобы Православная Церковь господствовала в среде римского католицизма или нехристианских исповеданий. Все неправославные исповедания могут иметь более свободы или менее свободы в государстве, можно довести до того, что в их среде будут «господствовать» урядник и городовой. Но невозможно достигнуть того, чтобы православный священник господствовал в синагоге и чтобы Св. Синод поставлял лам в буддийские кумирни. Итак, когда мы говорим о господствующей роли Православия, то разумеем это господство в какой-то другой сфере, или… может быть, ровно ничего не разумеем, а просто говорим бессодержательные слова. По смыслу же своему «господствующая роль» Православия может иметь место только в области государства.

Смысл этого выражения состоит в том, что Русское государство признает религиозно-нравственное господство Православия над собой, над государством, следовательно, и над государственным законом, и над вероисповедной политикой государства. Это означает, понятно, не господство Церкви в управлении государством, как это могло бы быть в римском католицизме или в магометанстве. Православная вера не дает Православной Церкви мирской власти. Но общие точки зрения свои на вопросы нравственные и религиозные, а стало быть, и на свободу совести, — государство, если оно признает господствующую роль Православия, обязано почерпать из Православия, а следовательно, получать его от Православной Церкви. Вот смысл «господствующей роли» Православия, и отсюда же уясняется смысл союза государства с Церковью. Вся власть, все управление государства — совершенно самостоятельны, и во всей этой области Православная Церковь обязана подчинением государству. Но в отношении религиозно-нравственных точек зрения не Церковь должна слушать государство, а государство обязано руководствоваться учением и изъяснением церковным.

Установив этот пункт, перейдем к дебрям нашего вероисповедного законодательства.