Руководящие идеи русской жизни

Должно заметить, однако, что, отвлекаясь от чисто практических интересов момента и текущего времени, нельзя не признать выдающегося теоретического значения прений 4 апреля по вопросу о правах правительства по законам 1906 года. Ряд таких крупных юридических сил, как генерал-прокурор Сената И.Г Щегловитов, Таганцев, Гримм, Дейтрих, Ковалевский[131]и т. д., сошлись в прениях Государственного Совета на выяснении сомнительных пунктов законов 1906 года, разбирая их с противоположных точек зрения и приходя к противоположным выводам. Мы неоднократно уже говорили о том, что законы 1906 года создали множество темных, никому не ясных и различно понимаемых вопросов права. Суждения и споры Государственного Совета на одном только вопросе о 87 статье и о праве запросов обнаружили, до какой степени многочисленны эти неясности. На этой стороне дебатов 1 апреля мы надеемся остановиться более подробно, каков бы ни оказался окончательный исход нынешнего кризиса.

Правовые недоразумения

Запрос Государственного Совета 24 марта протекал при особенно повышенной температуре споров, обусловленной по преимуществу обстоятельствами, стоявшими за кулисами законодательства. Но прения эти имеют и сами по себе очень важное содержание, которое ни на волос не потеряло бы своего значения, если бы вокруг них не было никаких обостряющих обстоятельств. Дело в том, что эти разногласия между правительством и Государственным Советом обнаружили перед русским юридическим сознанием с неведомой дотоле ясностью крайнюю неопределенность государственного строя, установившегося у нас с 1906 года.

Для нас это не новость. Мы указывали этот факт с самого начала действия новых учреждений. Мы говорили, что наш новый строй оставляет в неясности главнейшую основу государственности, то есть точный характер Верховной власти, а этот недостаток неизбежно должен отражаться неопределенностью во взаимоотношениях высших государственных учреждений, в результате чего столь же неизбежно должна являться борьба между ними за власть. Главная же цель какого бы то ни было государственного строя состоит именно в том, чтобы предупредить возможность борьбы за власть посредством ясного определения компетенции всех учреждений и их общей подчиненности Верховной власти. Когда конституция страны этого не достигает, это значит, что она не достигает самой основной цели государственности.

Мы много раз указывали, что наш строй 1906 года грешит именно этим недостатком, вследствие чего борьба за власть составила характеристическую черту в истории этих новых учреждений. Все три Думы полны стремлений к захватному расширению своих прав. А теперь самый, в сущности, простой вопрос о западнорусском земстве неожиданно создал ожесточенный спор о взаимных правах между Советом Министров и Государственным Советом.

Этот случай замечателен в особенности потому, что борьба учреждений проявилась на этот раз в наиболее консервативных из них. Государственный Совет и Совет Министров суть учреждения, наиболее проникнутые стремлением к законности, наиболее далекие от «захватных» стремлений, и вот, когда мы видим, что даже такие столпы законности и порядка приходят в непримиримое столкновение при определении взаимных прав, то, полагаем, и для наименее внимательного ума должно стать ясным, что мы были правы в нашей критике учреждений 1906 года.

В происшедшем на сей раз споре могли быть, между прочим, и личные соперничества, на которые жадно набрасывается публика, всегда склонная объяснять все столкновения какими-либо личными причинами.

Но было бы не только несправедливо, а даже нелепо становиться на эту точку зрения в истории запроса 24 марта. Перед всеми нами находится налицо аргументация лучших юристов Государственного Совета и Совета Министров, которые защищали каждый свою точку зрения в высшей степени солидной аргументацией. Мы воспроизвели эти споры П.А. Столыпина, И.Г Щегловитова, Н.С. Таганцева, В.Ф. Дейтриха, Д.Д. Гримма, М.М. Ковалевского (Московские Ведомости, №№ 77, 78, 79). Всякий желающий может убедиться, что все они, кроме ораторских украшений или фехтовки, делают самый обстоятельный анализ закона, входят в самые серьезные его истолкования, и в результате что же? В этом великолепном турнире опытнейших юристов не оказывается победителя, и в результате приходится признать, что наивысшие наши государственные установления не могут сами утвердительно определить характер строя, в котором живут и действуют с 1906 года.