Рука адмирала

«Нашей ли рати бояться
Призрачной силы царей»?..

— Так то, Сережа, царей, тихо ответила Ирма. Цари были все таки справедливыми и мягкими.

А вот ГПУ…

— Ну вот еще: «Бог не выдаст, ГПУ не съест»! Ни хрена. А это даже и интересно выйдет: спортивный матч ГПУ — русские ребята. Кто кого? Как казаки говаривали: «добыть, или дома не быть»… Добудем! Ничего!..

— Но ведь мы, по всей вероятности, ввязываемся в явно антисоветскую авантюру!

— Ну так что? Над такими вопросами думать — скоро повесишься, как Есенин… Ведь мы все в какой то степени для советов работаем. Ты вот, Николка, здоровых матросяг для красного флота готовишь. Иначе говоря — военную мощь советов крепишь. Ты, Ирма, советскую молодежь здоровой делаешь — опять же для красной армии. А меня — чорт его знает может быть, укрепления или даже тюрьмы строить заставят. Вот тут и разберись, что к чему. Голова вспухнет!

Моряк провел рукой по лбу, словно отгоняя тяжелые мысли.

— Да, тут парадоксы мучительные. Выходит, что теперь нельзя служить России, одновременно не помогая советской власти…

— Ну, нельзя же так узко смотреть на все это, спокойно возразила девушка. Что такое «Россия»? Территория? Власть? Народ?.. Если меня спросили бы — я сказала бы: Россия — это прежде всего русский народ. И служа ему — мы служим России. Власти меняются, народ остается… И укрепляя народ — и физически и культурно и политически — мы служим России, а не советам. Если советы урвут часть нашего труда для себя — все равно, это не замедлит исторического процесса, не уничтожит их обреченности…

— Так то оно так, а все таки на душе частенько кошки скребут, задумчиво ответил моряк. Ведь не всегда ясно, где кончается Россия и где начинается СССР. И наоборот… Вот что тяжело… Поэтому, быть может, я так охотно и взялся за эту «тайну адмирала». Это словно наш ясный долг перед Россией.

— Правильно, товарищ красный адмиралище. «Ляжем костьми, но не посрамим земли Русской»!.. Кто прррррротив? Никого. Принято единогласно! Итак — ложимся костьми на русскую землю, благо песочек такой горячий!

— Ах ты, чортушка смешливая… Но и верно — довольно дискуссировать. Помолчим немного и запасемся солнечной энергией, как аккумуляторы. Может быть, скоро эти запасы энергии, ох как нам пригодятся! Но как жарит? Прямо, как в Сахаре!

— Или в пекле, добродушно буркнул Николай, удобнее устраиваясь на песке.

— В пекле? «А xiбa ж тобi твой батько писав з пекла, як там жарко»?

Последнее слово всегда оставалось за неунывающим студентом…

Приятели замолчали. На песчаном берегу Москва-реки было мирно и тихо. Вдали глухо шумел город-гигант. Не спеша несла река свои прохладные струи. Птичий гомон наполнял кустарник.

Трое русских молодых людей еще не чувствовали тяжести возложенной на них судьбой тайны. Они беззаботно наслаждались часами отдыха, лежа на горячем песке и не думая о будущем, полном испытаний и тревог. Молодость словно струилась по жилам, вера в себя и в друзей еще не обманывала их в жизни, пыль жизненной дороги еще не побелила их волос и не было еще морщин ни на лбах, ни в сердцах…

Голубое небо ласково изогнулось над ними, и горячие лучи солнца словно пели и смеялись, гладя их молодые, полные жизни и сил тела.

А веселый студент мурлыкал песенку:

Широка страна моя родная.
Много в ней полей, лесов и рек.
Я такой другой страны не знаю,
Где так вольно дышет человек!..

От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей…

6. «Всевидящее красное око»