Чрезмерная осторожность фондов вызвала недовольство еще одного человека — доктора Канези, которому танцовщик поручил наблюдать за медицинскими исследованиями в области СПИДа. Бывший врач Рудольфа предложил некоторые меры по оказанию помощи больным танцовщикам. Однако его предложения показались руководителям фондами неубедительными. Тем не менее европейский фонд согласился создать англо‑французский сайт в Интернете, касающийся различных медицинских проблем, с которыми сталкиваются танцовщики{845}.
Когда Нуреев создавал фонды, он, по сути, делегировал другим людям те задачи, которые мог бы решать сам, если бы его жизнь продолжалась и позволила бы этим заняться. Гордился бы он посмертными акциями фондов? И да, и нет. Да — потому что кое‑что делается, нет — потому что сделано слишком мало.
RNDF проводит политику поддержки молодых танцовщиков и балетных компаний на территории США{846}. Нуреев хотел, чтобы помощь оказывалась тем компаниям, с которыми он любил работать. RNDF финансировал многие балетные труппы, в программе которых были произведения, ранее исполнявшиеся Рудольфом. Это компании Пола Тейлора, Марты Грэхем, Хосе Лимона, Элвина Николаиса,
Американский фонд также помог переводу на английский язык двух русских книг о Рудольфе Нурееве{847}.
В Европе, где балетные труппы в большинстве своем финансируются государством, фонд Рудольфа Нуреева (BPF) также выделяет стипендии молодым танцовщикам (предпочтительно русским), проводит политику «плодотворного хореографического обмена между востоком и западом Европы», а также знакомит публику с творчеством выдающегося танцовщика и хореографа.
В 2005 году в Великобритании стартовал конкурс
Клуб друзей Рудольфа Нуреева — структура, открытая для широкой публики, — организует конференции, издает бюллетень, выпустил памятную медаль. Каждый год председателем Клуба избирается новый танцовщик. Имя Нуреева выгравировано на табличке, установленной на доме № 23 на набережной Вольтера.
Ежегодно 6 января члены Клуба собираются у дома Нуреева или на кладбище.
Мимо могилы Нуреева на Сент‑Женевьев‑де‑Буа невозможно пройти. Она не похожа ни на какую другую. Через три года после смерти танцовщика европейский фонд предложил Эцио Фриджерио, итальянскому декоратору, оформлявшему многие спектакли Рудольфа, придать немного жизни серому и унылому надгробию, украшенному православным крестом, которому в общем‑то там было не место. Фриджерио высказал идею накрыть могилу восточным ковром‑килимом. Эскиз ковра в точности повторял килим из личной коллекции Нуреева. Воспроизвести эффект ковровой текстуры было решено с помощью мозаики. Надгробие было изготовлено в мозаичной мастерской
Все эти деяния, безусловно, важны, но Нуреев заслуживает большего. Он мечтал о балетной школе, носящей его имя. Он хотел, чтобы она была устроена на его ранчо в Вирджинии, где большие гостиные можно было бы переделать в репетиционные залы, а подсобные помещения — в комнаты для проживания учеников и хореографов. Однако ферма была продана. Нуреев также хотел основать балетную школу в Санкт‑Петербурге, но такой школы тоже нет. Наконец, он мечтал о фестивале на островах Галли. Но острова теперь имеют другого владельца.
В 1997 году, выступая на суде в Нью‑Йорке, Шарль Жюд заявил: «Рудольф думал, что его имя обессмертится, если он отдаст все свои деньги балету». Король танца ошибался. Его имя вошло в вечность и без помощи чековой книжки.