Рудольф Нуреев. Неистовый гений

– Я узнал, мистер Петиттт, что я вам не понравился в вашем дерьмовом балете. Так вот знайте, мистер Петиттт, что мне плевать на ваш балет и на всю вашу дерьмовую французскую хореографию, а также на все, что может быть произведено вами и вашим французским стилем!»⁴⁰. Пети был готов взорваться, оба уже сцепились, но хищников разняла Зизи Жанмер. Когда Нуреев возглавил балет Парижской оперы, Пети приказал немедленно изъять из репертуара все свои постановки. Холодная война длилась три года.

«Я ездил по миру, чтобы посмотреть, как танцуют и что танцуют. И мне нравятся американцы. У них есть свобода творчества. На них не давит европейское прошлое»⁴¹, – заметил Нуреев, еще в 1974 году утверждавший, что «американский modern dance не менее важен в истории искусства, чем грамматика Петипа»⁴².

Трансатлантическим проводником для Нуреева стал Глен Тетли, но он был не единственным. Настало время вспомнить Пола Тейлора, так поразившего Рудольфа на фестивале в Сполете.

Путь Нуреева к этому выдающемуся, полному юмора хореографу был долгим и трудным. Танцевать «Aur'eole» ему пришлось только через восемь лет, в 1972 году⁴³. Ожидание было для него мучительным. Он признавался впоследствии, ошибившись на два года: «Я должен был вкалывать десять лет, прежде чем начать работать с Полом… Я должен был доказать ему свою добрую волю, свое хорошее намерение, удостоверить его, что я вполне серьезен, что я не хочу быть только звездой…»⁴⁴.

Нуреев с трудом воспринимал то, что в относительно небольшом мире современного танца его расценивали как незаконно вторгшегося чужака. «Мне приклеили такой ярлык, что многие ждали моего провала, – говорил он в 1970 году после своего появления в „Канатах времени“. – Однако я выдержал. И я не предал танец. Я серьезный человек. Что еще мне надо всем доказать? Может, вам надо укусить меня, чтобы узнать, поддельный ли я или сделан из золота?»⁴⁵.

Через два года после этих заявлений Нуреев наконец-то начал работать с Тейлором. И даже более того, он был включен в труппу «Paul Taylor Dance Company»⁴⁶.

Дебют состоялся в Мехико, но публика встретила Нуреева прохладно. Он исполнял роль Медведя в пародийном балете «Книга чудовищ» («Book of beasts»)⁴¹. Актеры танцевали босиком, и ночью Пола Тейлора разбудил местный продюсер, умолявший его показать «балет на пуантах». Раздраженный хореограф вынужден был сказать ему, что у него нет в запасе пуантов.

Я слышала, что Тейлор не был убежден в правильности выбора. «Я никогда не приветствовал идею приглашать других артистов в мою компанию», – якобы говорил он. Однако спустя год ему пришлось изменить свое мнение. В 1973 году он приехал со своей труппой на неделю в Лондон, и два представления без Нуреева прошли в полупустом зале. Пять других вечеров, когда Рудольф танцевал, вместительный зал «Sadler’s Wells» был набит битком.

В следующем году Тейлора убедили «показать» Нуреева в Нью-Йорке. Пол колебался, «но ввиду финансовой выгоды, которую Нуреев мог бы принести компании, я сделал ему это предложение, и он согласился»⁴⁸. Потеряв голову от радости, что его приглашают танцевать «Aur'eole» на родине современного танца, Нуреев совершил невозможное. В воскресенье он вылетел на «Конкорде» в Америку, на следующий день дал два спектакля и в тот же вечер отправился обратно в Париж, где через десять часов вышел на сцену Гранд-опера. Тейлор мог быть доволен: за один день Рудольф значительно пополнил счета его компании.

Кстати говоря, Нуреев был самым дорогим танцовщиком в мире, и продюсеры знали это. Он мог поправить финансовые дела любой труппы и превратить скромное, терпящее убытки турне в запоминающееся событие. Но очевидно и то, что он мог выступить и бесплатно, если балет его действительно интересовал.

Тейлор дал возможность Нурееву танцевать «Aur'eole» до конца его жизни. Однако он никогда не был по-настоящему уверен в том, что Нуреев подходит для его балета. В этих живых сюитах на музыку Генделя Нуреев должен был танцевать босиком, чередуя медленные фазы с очень быстрыми, а также совершать прыжки без всякой подготовки. Он с трудом воспринимал эту новую для него технику, хотя публика не видела «крови и пота» – только огонь. «Манера, с которой Руди погружался в работу, его кураж в преодолении трудностей, его пылкость и магнетизм были очевидны, – замечал Тейлор. – И тем не менее, вероятно потому, что классический балет и современный танец зиждятся на различных подходах, мне не удалось по-настоящему научить его танцевать в той манере, которая устроила бы нас обоих. Я думаю, если бы он мог взять годичный отпуск и не давать спектакли, а только учиться современной технике, он бы достиг большего. Но поскольку публика никогда не жаловалась, для чего бы ему делать это?»⁴⁹.

Тейлор давал Нурееву танцевать, но специально для него он не создал ни одного балета.