Рудокоп

Глаша бежала вместе с другими девушками и женщинами подальше от горящих разбитых вагонов, а черные остроносые самолёты поливали бегущих людей свинцовым дождём. На глазах у девушки очередь с «мессершмидта» прошила насквозь двух бегущих слева от ней девушек. Брызнула кровь. Так близко смерть Глаша видела впервые. От страха она остановилась, ноги у девушки подогнулись, ей стало плохо и она упала на землю. Это её спасло — глаза успели зафиксировать, как несколько бегущих далеко впереди женщин были подброшены взрывом бомбы, а у одной из них оторвалась рука… Очнулась Глаша под вечер. Вокруг неё валялись десятки трупов — ими было покрыто всё пространство от рельс до леса, который был на расстоянии километра от полотна дороги. Везде валялись чемоданы, узелки и сумки. Над полем стоял смрад — летняя жара сделала своё чёрное дело — некоторые трупы уже сильно пахли, а над телами убитых вились мухи. В тех местах, куда попали бомбы, были воронки, и рядом с некоторомы ямами валялись оторванные осколками части человеческих тел. Зажав нос Глаша попыталась быстрее покинуть страшное место, но случайно под ногу ей попалась голова маленькой девочки, и Глаше вновь стало плохо, а затем девушку вырвало… Когда наступила ночь, девушка уже шла шатаясь вдоль полотна железной дороги. К утру она подошла к незнакомому полустанку. Навстречу ей бежали пожилой мужчина и женщина, возрастом около сорока.

— Откуда ты, дочка?

— С… с… с поезда, там все мёртвые…. женщины, дети…. Только я…. одна…. осталась. — По пыльным щекам девушки катились крупные слёзы. Мужчина обнял Глашу за плечи, прижал к себе её голову:

— Поплачь, дочка, поплачь! Легче будет.

Спутница старика после слов о поезде тяжело осела на землю и обхватив лицо руками стала медленно качаться, всё время повторяя:

— Варя… Маша…Варя… Маша…

— Что с ней? — Посмотрела в глаза старику девушка, сразу прекратив плакать.

— На том поезде ехали её дочка и внучка. — Сказал тихо старик.

— А за что это нас? Там какие-то черные самолеты летали и бомбы кидали, а потом, когда люди побежали, стали стрелять….

— Война! На нас германцы напали… Днём объявили по радио. — Мужчина опустил голову. Он подошёл к женщине поднял её за руку, и поддерживая повёл в домик, стоящий рядом с семафором.

Глафира пошла вслед на этой парой. Через пятнадцать минут они вошли в небольшую деревушку, спрятанную в лесу. Там их встретили несколько десятков человек. Увидев незнакомую девушку люди, до этого о чём — то говорившие друг с другом, сразу замолкли.

— Кто это, Степаныч? — Спросил один из парней, указывая на незнакомку.

— Она с поезда. Его разбомбили, там все погибли. Одна осталась. По ней видно, что долго пешком шла.

— А что там было?

— Она вам расскажет. — Старик квнул в сторону Глаши, а сам завёл женщину в ближайшую избу, из которой неожиданно раздался протяжный женский вой.

Все повернулись и посмотрели в ту сторону, откуда шёл давящий на уши звук.

Степаныч выскочил на крыльцо, и крикнул:

— Где Маня? Скорее её сюда, Павловне плохо!

Молодая женщина, стоящая среди деревенского люда, сразу бросилась в другую избу, и через минуту выскочила с сумкой, на боку которой был нарисован красный крест. Она юркнула в дом, куда старик завёл Павловну.

— Что с ней? — Всполошились женщины. стоящие полукругом на деревенской улице.

— Варя с Машей на этом поезде ехали. — Коротко сказал Степаныч. — Первый день войны, а германцы вон что творят! Расскажи дочка, что там было! — Обратился он к Глаше.

— Да, рассказывай! — Люди окружили девушку, и ей пришлось рассказать, что она видела….

Когда она кончила, стояла тишина. Потом одна из женщин спросила:

— А что, эти на самолётах не видели, что там женщины и дети?

— Видели. Они очень низко летали, после того, как вагоны разбомбили и люди побежали. Но они всё равно стреляли и кидали бомбы….

— Люди, это будет страшная война! — Степаныча слушали молча. — Если они с самого первого дня начали убивать детей и баб, значит им приказано уничтожать всех подряд…

В это время на крыльце появилась заплаканная Маня:

— Павловна померла, сердце не выдержало… Вот это фото попросила, прижала к груди, и умерла…

Глаша посмотрела на снимок и её стало мутить — там была запечатлена женщина с девочкой, той, на оторванную голову которой Глаша случайно наступила, стремясь покинуть страшное место…

В деревушке девушка побыла два дня. Затем пришёл поезд, полный беженцев. Глашу подсадили в переполненный вагон. Только через неделю она добралась до бабушки. По радио уже объявили, что Минск взят немцами. Она никогда не узнала, Что её отец Макар Васильевич и мать Лидия Петровна. сумели выбраться в лес, где позже примкнули к партизанам. Но до победы дожил только отец — маму, связную партизан, выдал один знакомый. Её пытали. отрезали груди, а потом, ещё живую, опустили в прорубь, под лёд…

Потом, через месяц после приезда девушки, скончалась семидесятилетняя бабушка. Похоронив её она решила идти на фронт. Но её не взяли, зато направили Глафиру Макаровну Синицину в мастерские, где началось производство деталей для ППШ.