Рудиарий

Спустившись вслед за вожаком к реке, чьи коричневые воды тускло отражали солнце, Рысь увидел небольшой узкий челнок, привязанный к кусту жимолости. Сидевший в челноке тощий полуголый мужик с пегой бородкой и подстриженными в кружок волосами лениво удил рыбу. Судя по единственной завалявшейся на дне лодке рыбешке, лодочнику либо не везло, либо своему занятию он предавался не так уж и долго.

– Аве, Парамон, – подойдя ближе, поздоровался Капулий.

Лодочник нехотя обернулся:

– Аве. Осторожнее, лодку не переверните!

– А она у тебя хоть просмолена? – опасливо осведомился Камилл, но так и не дождался ответа.

С силой оттолкнувшись от берега, Парамон выгреб на середину, после чего, бросив весло на дно, вновь предался своему унылому занятию, челнок же его сам по себе неспешно плыл вниз по течению. Временами лодочник все же хватал весло, чтобы не столкнуться со встречными барками, доверху нагруженными товарами со всех концов света: там были испанское вино, галльские бронзовые фибулы, стекло и шерсть, египетский папирус, сирийская золотая посуда, амфоры с оливковым маслом, медь, серебро, железо, ткани. Да чего только не везли – Рим с жадностью проглатывал все и еще просил добавки.

– Вот ненасытная утроба! – провожая взглядом бесконечные барки, покачал головой Рысь. – И все мало!

– Это еще что, – неожиданно засмеялся лодочник. – Бывают дни – вообще не проплыть, особенно ближе к осени, как начнут приходить в Остию египетские зерновозы.

Юний хмыкнул. Уж что-что, а эта тема была ему знакомой. Ведь именно об афере с зерновозами он когда-то узнал от Феликса и предупредил Юлию, тем самым спасая молодую вдову от полного разорения. Да, Юлия приобрела неплохие деньги, и можно только догадываться о том, сколько заработали аферисты. Что же касается вдовы, то, наряду с деньгами, она приобрела и проблемы – кто-то очень сильно захотел вдруг ей отомстить. Вообще, само понятие мести было не очень-то характерно для финансовых аферистов, скорее тут не месть, что-то другое – быть может, они хотят прояснить, откуда именно Юлия узнала про зерновозы, прояснить, чтобы обезопасить себя в будущем от бесконтрольного распространения сведений. Тогда, наверное, следующий удар аферистов испытает на себе Рысь. Что ж, пусть попробуют. Может быть, тогда наконец станет ясно, кто стоит за ростовщиком Каллимахом? Сам по себе этот хитрый старик слишком мелок, чтобы организовывать такие дела, как задержка зерна, ведь поставка продовольствия находилась на особом контроле у императора и сената. Интересно, куда делся Каллимах? Он ведь был как-то связан с Клавдией и, узнав о ее задержании по делу о вакханалиях, вероятно, скрылся, залег на дно. А может, с подачи той же Клавдии, и решил отомстить Юлии Филии! А что? Вполне правдоподобно. Очень даже. Все равно ничего другого пока не придумать.

Оранжево-желтое солнце, оставляя на зеленых волнах дрожащую золотую дорожку, медленно тонуло в море. Длинные тени двухмачтовых парусников и подъемных кранов легли на вымощенную камнями пристань. Сгущались сумерки, молодой месяц уже серебрился в небе, а кое-где проглядывали звезды. Челнок Парамона ловко обогнул несколько готовых к отправке гаул и боком ткнулся в причал.

– Чего ж мы не спросили у этих? – Камилл кивнул на парусники. – Все равно ж проплывали мимо. Могли бы и крикнуть, ведь кто знает, может, нам по пути?

– Может, и по пути, – обернулся лодочник. – Только вряд ли египетские корбиты будут заходить в Элею или даже в Неаполь – разве что вы хорошо заплатите кормчему. Лучше посмотрите-ка во-он на те кораблишки, – он кивнул на несколько одномачтовых суденышек, больше напоминавших большие лодки, правда, с палубой и парусами. – Эти уж явно не пропустят ни одну деревню.

Вняв его совету, разбойники так и поступили, и край солнца еще краснел над волнами, когда вся троица располагалась на палубе небольшой гаулы, с раннего утра отправляющейся в море. Неаполь, Пестум, Элея и далее на Сицилию – таков был путь утлой посудины, гордо именовавшейся «Пес Нептуна». Экипаж суденышка состоял из пяти матросов и кормщика, одновременно и судовладельца, по имени Октавий. Это был широкоплечий коренастый мужчина с красным обветренным лицом, поросшим кудрявой бородкой, горбатым носом и черными, хитровато-пронзительными глазами. Шерстяная туника кормщика вместо пояса была перетянута пеньковой веревкой.

Октавий был рад неожиданным пассажирам – все равно по пути, а кто же откажется от лишнего заработка? Сговорившись о цене, к приятному удивлению Капулия оказавшейся не столь уж и большой, путники, купив у мальчишки-разносчика вина и жареной рыбы, заночевали здесь же, на палубе, благо погода, как и всегда в это время, стояла теплая. Рысь заснул позже других – показалось, что как раз напротив их судна только что маячил Гарип, внимательно разглядывая палубу. Впрочем, из-за темноты, наверное, нельзя было бы сказать точно, Гарип это или нет. Юноша на всякий случай помахал рукой, но стоявший на берегу парень почему-то отвернулся и поспешно ушел. Значит, не Гарип. Ну и ладно.