Рублевка

А может это произошло раньше? Еще при первой встрече с Людмилой? Не лги себе, Юрий. Все эти красоты давно тебе опротивели. Искал случая вырваться за рамки, выйти из-под контроля? Нашел, мать твою так! Супруга Дмитрия сразу произвела на тебя неизгладимое впечатление. В этом и была изюминка. Ключевое слово – чужая жена. Из-за этого ты начал ходить за ней по пятам, старался при любом удобном случае попадаться на глаза. Ведь ничего не стоило найти себе другую, никем не занятую девушку. Тогда все осталось бы на своих местах. Он делал бы карьеру. Работал бы ровно столько, сколько положено и вообще наслаждался бы жизнью. Метро – не райский сад, но быть полноправным гражданином Содружества Станций Кольцевой Линии не так уж и плохо. А он наплевал на все. Собственноручно создал любовный треугольник, который очень быстро превратился в замкнутый круг. Не мог не предвидеть, что муж рано или поздно узнает об измене. И все же пер на рожон. Не нашел в себе сил остановиться вовремя. Людмила тоже не нашла. Они забыли о том, что любовь и смерть очень часто ходят рука об руку. Отдались на волю чувств и поплыли по течению. И вот он – берег реки. Любимая, после разборки с законным супругом вскрыла себе вены, ее муж убит, а его, непосредственного виновника трагедии, ведут на расстрел.

За неделю, проведенную в сырой каталажке, он тысячу раз так и этак прокручивал в голове всю историю. Пытался понять, можно было ли что-то изменить. Если не смерти Людмилы, то хотя бы дурацкой дуэли с ее мужем.

Обратно пленку не отмотаешь. Все уже случилось. Играть в «если бы» не имело смысла.

Сидя в кутузке, Корнилов впервые получил возможность без помех поразмышлять над жизнью и своим местом в ней. Раньше все было проще пареной репы. Получил приказ, щелкнул каблуками и бросился выполнять. Из всех достижений – достаточно большое число людей, которым можно было отдавать приказы. Из целей – постоянно сужать круг тех, кто приказывает тебе. И никаких заморочек. Кем бы он стал к старости? Возможно, начальником охраны не одной, а сразу нескольких станций Ганзы. Пользовался бы заслуженным авторитетом, приучал бы молодежь к дисциплине и порядку. В частности тому, что покуривать дурь можно лишь в свободное службы время. Приводил бы в качестве негативных примеров станции, жители которых из-за своей безалаберности вынуждены жрать крыс и резать друг другу глотки за кусок вонючей солонины.

Блестящая, ничего не скажешь, карьера. Он пошел по более короткому пути. Замутил интрижку с женой коллеги и пристрелил разгневанного супруга. Слово «интрижка» вдруг предстало перед Юрием во всей его пугающей простоте. Это только сразу после самоубийства, еще пребывая в состоянии шока, он думал, что не сможет жить без Людмилы. А была любовь или он ее придумал? Теперь, когда с момента смерти Людмилы прошло достаточно много времени, и головенка поостыла, стало очевидно – мир лишь немного изменился, но не перестал существовать. Парадокс? Отнюдь. Закономерный результат потребительского отношения к жизни.

Корнилов увидел в конце платформы пограничника в стеклянной кабине, бдительно стерегущего свой крашеный в бело-красную полоску шлагбаум. Пограничник, растерянно приподнявшись, по старой привычке, едва не отдал Юрию честь, но вовремя спохватился. Дождался, когда с будкой поравняется свежеиспеченный начальник и вскинул руку к серому кепи. На Корнилова же даже не посмотрел. Поражение в гражданских правах. Так это называется.

Опять стальная лестница. Спуск на пути. Последние метры. Прощай Метро. Ты было благосклонно к одному из своих сыновей Юрке Корнилову. Наверное, будешь скучать без него. Самое время помолиться. Жаль, что он не помнит ни одной из форм обращения к Богу. Придется положиться на милосердие Всевышнего, который может и простит солдафону невежество.

Неожиданно он понял, что уже не слышит шагов за спиной. Это могло означать только одно – расстрельная команда остановилась. Амба.

Юрий не ожидал, что экзекуция произойдет на столь небольшом удалении от станции. Выстрелы будут хорошо слышны. Черт побери, а ведь умирать не хочется. Корнилов не выдержал и обернулся. Никто в него стрелять не собирался. Пока во всяком случае. Конвоиры вообще ушли. Павел стоял на середине туннеля один и спокойно сворачивал самокрутку. Поймав на себе взгляд Юрия, он поднял глаза.

– Иди, Юрка. Не останавливайся. И ни о чем не спрашивай. Я знаю ровно столько же, сколько и ты.

Корнилов и не собирался требовать объяснений. Он был слишком ошарашен произошедшим. В голове не было ни единой мысли. Полная пустота. Вакуум.

Юрий медленно двинулся вперед. Пять. Десять метров. Если он доберется до поворота туннеля, то может считать себя родившимся заново. И тут в гробовой тишине раздался щелчок. В другой ситуации он ни за что не узнал бы этот звук. Но сейчас все чувства были обострены настолько, что Корнилов сразу понял – Павел расстегнул кобуру. Зачем над ним издеваются? То подают надежду, то отбирают ее. Хотят помучить перед смертью или его дружок просто решил привести приговор без посторонних и собственноручно?