Рублевка: Player’s handbook

Нарушая правила, «пацан» обычно понимает, какие могут быть последствия. Не останавливаясь на светофорах, рискуешь попасть в аварию. Не возвращая кредиты — в тюрьму.

«Пацан» понимает это, но все равно не тормозит на перекрестках и не возвращает долгов. Готовность к возмездию за нарушение правил называется на пацанском языке «ответить за базар». «Пацан» готов ответить, но втайне рассчитывает, что именно ради него правила возмездия будут изменены благодаря сплетению бизнес-интересов, взяткам или просто фортуне. Рано или поздно этот расчет не оправдывается, и «пацан» гибнет. Подробности гибели несущественны: может сложить буйну голову во время вертолетной охоты (губернатор Есиповский), свернуть шею во время снегокатных гонок (телеведущий и продюсер Супонев), убит конкурентами (не только криминальный авторитет Квантришвили, но и сотни других). Может под угрозой судебного преследования бежать из страны, спасая семью и остатки капитала (банкир Гусинский, банкир Смоленский, сенатор Шахновский, мэр Москвы Лужков).

Тем досаднее «пацанам», что сейчас, когда Игра подходит к концу, все жертвы их и все геройства оказываются напрасны. Григорий Масленников, тяжело вздыхая, признает, что теория его про «пацанов» и «лохов» не действует больше, потому что Рублевка заселилась людьми нового типа. Григорий презрительно называет их «карлики».

«Карлики» — люди, нарушающие правила безнаказанно, ну то есть без всякого для себя риска. С них как с гуся вода. Они безнаказанно воруют, безнаказанно убивают, безнаказанно нарушают не только законы страны, но и законы физики. Эта книга начиналась с описания инцидента, произошедшего на Рублевском шоссе с представителем президента в Госдуме Гарри Минхом, чья машина выехала на встречную и протаранила маленький «Опель» гражданки Ярош. Но сколько таких дорожных эпизодов! Рублевская мифология всерьез настаивает на том, что всегда в серьезных авариях травмы получают, а то и гибнут водители высокопоставленных «карликов», водители протараненных ими машин, пассажиры, прохожие… Но сами «карлики» — никогда.

Гарри Минх ли, вице-президент ли компании «ЛУКОЙЛ» Анатолий Барков — с них как с гуся вода. «Мерседес» Баркова врезается лоб в лоб в маленький «Ситроен». При столкновении погибает водитель Баркова и сидящие в «Ситроене» врачи-акушеры Ольга Александрина и Вера Сидельникова. А Барков отделывается ссадиной на ноге. Легко объяснить, почему и Минх, и Барков признаны невиновными, несмотря на протесты общественности. Это объясняется коррупцией, круговой порукой высокопоставленных чиновников и нефтяных бизнесменов. Но как объяснить физическую неуязвимость Баркова и Минха?

Барков в одном из интервью об аварии говорил, что выжил исключительно потому, что, сидя на заднем сиденьи, был пристегнут ремнем безопасности. Поверить нельзя. Сколько ни ездил я в представительских автомобилях с бонзами и богачами, никто из них, сидя на заднем сиденьи, не пристегивался ремнем.

Объясняя свое спасение, Барков дал такой очевидный, но такой неправдоподобный ответ, что кажется, будто нарочно сбивает с толку. Охраняет священную тайну рублевской неуязвимости, о которой еще пойдет речь в этой книге.

Глава третья. Трендсеттер

23. «Быстро открыл! Бегом, лошара! Бегом, я сказала!» — так или примерно так кричит интеллигентного вида блондинка в очках с переднего пассажирского сиденья черного «Мерседеса» S-класса. Охранник суетится. По инструкции, прежде чем открывать шлагбаум, он должен сверить номера со списком приглашенных. Но ведь и глаза у него есть. Видит, что автомобиль непростой. Черный новый «Мерседес» значит: государева служба. Но почему тогда нечиновного вида господин на заднем сиденьи, а блондинка с айпадом на переднем? Счастливый номер 117 с осмысленно подобранными буквами и федеральным флажком вместо регионального кода означает: особые привилегии. Но почему тогда блондинка не на заднем сиденьи, черт возьми, а на переднем? Дочка чья-нибудь? Разумеется, дочка, но почему тогда выглядит не гламурной кисой и не нарочито скромной студенткой, а наглой знайкой в очках? Еще секунда, и охранник узнает блондинку. Как же не узнаешь? Это же телеведущая Ксения Собчак. Совершенно сбитый с толку сторож поднимает шлагбаум, не сверивши номера. То есть идет на прямое должностное нарушение. И это правильно. Именно такое впечатление на лоха и должен производить рублевский Игрок второго уровня, которого мы условно называем трендсеттер, законодатель мод.

При случае я спрашиваю у Ксении Собчак: «Зачем же вы, Ксения, так орете на охрану?» И в ответ получаю скромно потупленные глаза, мотыльком порхающие реснички и извиняющуюся интонацию: «Вы правы, Валерий, это ужасно. Я стараюсь не орать, но видите ли, в чем дело, — они не понимают. Они не привыкли, что с ними разговаривают вежливо. Они принимают вежливость за слабость. И как только видят слабого, немедленно начинают издеваться, понимаете? Такой уж у них условный рефлекс выработался за многие годы. Приходится орать, хоть это и неприятно!»