Рублевка

Юрий сделал вид, что не замечает их присутствия. Охранники ничуть не обиделись. Видно так положено. Процессия прошла коротким коридором, спустилась по лестнице из десяти широких ступеней, отделанных орнаментированной керамической плиткой. Лестница упиралась в невысокую прямоугольную дверь. По двум ее сторонам из стен торчали светильники, стилизованные под факела. Свет позволял рассмотреть картину над дверью – жрецы несли корзины с подношениями какому-то божеству с птичьей головой.

Эта дверь была толстой, а ее торец выглядел вырубленными из камня. Садыков тщательно, в каждой детали старался сделать свое детище похожим на строения Древнего Египта. Фанат, что тут скажешь.

Дальше была небольшая круглая площадка с нишами в стене. В них стояли две переносных лампы. Каждую взяли охранники. Первый прошел вперед, второй пропустил Юрия с Степаном и замкнул шествие.

Винтовая лестница ведущая в недра Пирамиды. Пляски отблесков огня на украшенных фресками стенах и гробовая тишина погрузили Корнилова в благоговейный транс. Ему показалось, что он и впрямь попал в Древний Египет, напрямую соприкоснувшись с его мистическими тайнами. Разрушенная до основания Москва, армии монстров, отвоевывающих у людей остатки жизненного пространства, робкие попытки выживания людей в Метро – все это осталось где-то в другом измерении. Здесь же царило всепоглощающее спокойствие. Стиралась грань между жизнью и смертью, а до вечности можно было дотронуться рукой.

Корнилов так и не понял, сколько ступенек они прошли, прежде чем оказались у цели. Наверное, много. Однако усталости не чувствовалось. Прохладный полумрак оказывал живительное воздействие на каждую клеточку тела.

Наслаждаться этой ритуальной дремотой Юрию помешал Стук, который уже спускался сюда и успел испытать все то, что испытывал сейчас Корнилов. Он бесцеремонно толкнул друга в бок.

– Ну як тоби?

– Прилично.

Лестница закончилась. Дальше был широкий коридор. В прямоугольных нишах по обе его стороны безмолвно застыли статуи. Глаза их хоть и были каменными, но Юрию казалось, что он чувствует на себе их внимательные взгляды.

Впрочем, с легкой руки болтуна Стука волшебство уже рассеялось. Корнилов стал подмечать многочисленные современные детали, которые строителям Пирамиды так и не удалось спрятать за древнеегипетским антуражем. Например, камеры видеонаблюдения, скрытые в глубине ниш за плечами и головами статуй. Они, а вовсе не суровые каменные изваяния наблюдали за всем, что происходило в коридоре. Да и лампы, которые несли охранники, тоже были бутафорией – Юрий понял, что и без них света в коридоре предостаточно. Он струился через щели между стенами и полом.

И вот коридор уперся в высокую дверь, на которой изображались двое – человек в богатом одеянии и взявшее его за руку существо с головой волка.

– Фараон и бог бальзамирования Анубис, – не преминул пояснить Степан. – Мы пришли. Мне так рассказывали, что…

– Оставь свои комментарии при себе, – буркнул Корнилов.

При приближении людей створки двери разъехались в разные стороны: фараон и Анубис исчезли каждый в своей щели дверного косяка. Юрий, теперь уже скептически относившийся к тому, что видел, сразу засек фотоэлемент или датчик движения, свисавший с потолка.

За дверью была большая комната. Стены ее были расписаны множеством фресок. Семь саркофагов, один большой в конце комнаты и шесть размером поменьше образовывали букву «т». Каждый был облицован плитами из черного мрамора, на котором играли отблески приглушенного света семи хрустальных люстр в виде гроздьев винограда.

Сакральное число «семь» присутствовало здесь во всем. В первую очередь это касалось фресок. Из-за полумрака Юрий не сразу сообразил что к чему. Когда же глаза привыкли к освещению, он увидел, что это картины. По три на каждой стороне погребальной комнаты и одна большая – над главным саркофагом. Это был портрет мужчины в черном костюме. Полное круглое лицо, седые стриженые ежиком волосы. Властность во взгляде серых глаз и изгибе пухлых губ. Рамзес Садыков. Первый фараон Рублевки. Теперь Корнилову стали понятны и сюжеты остальных картин. Каждая из них изображала определенный отрезок жизни миллиардера, сумевшего выстроить собственную империю на обломках рухнувшего мира.

Босоногий мальчик, любующийся восходящим над горами солнцем. Юноша, склонившийся над книгой. Молодой офицер в форме десантника. Генерал, задумчиво смотрящий на карту военных действий. Бизнесмен, опирающийся на дверцу шикарного лимузина. И, наконец, пожилой человек, наряженный в цветастую ковбойку и тертые джинсы.

Рядом с этой картиной неподвижно застыл сухопарый мужчина неопределенного возраста в белоснежном комбинезоне с наголо бритой головой и длинной бородой. Он почтительно, но без излишнего подобострастия кивнул Юрию. Пришлось кивнуть в ответ. Носитель. Наверняка самый главный. Жрец. Ишь какой суровый.